— Ну, и вправду, мы же сражались с ангелами, — Дагон так и хохотал над каждым своим словом, — Что для целестовских богов какая-то там шваль из Медоса? Сопутствующий урон.
Хали внутри меня кипела, но молчала.
— А зачем ты её вытащил?
— Не вытащил, — Дагон обернулся, глаза демона впервые подёрнулись грустью, — Прикрыл Апепом.
«А вот я его потом вытащила…» — подала голос Хали.
Демон потёр шею.
— Чуть не придушила, Плётка.
«По-другому не умею, уж извините».
— Ладно, я понял. Вы вроде как спасли друг другу жизнь на поле боя?
Ангел промолчала, а демон кивнул:
— Варит у тебя котелок, частица сраная.
Я поморщился, но глубоко под землёй обижаться на ругань исчадия ада довольно глупо. На то он и демон.
— Ладно. А как ты связан с Белиаром?
— Погоди… — Дагон поднял руку.
Мы как раз обошли последнюю скалу.
Громадная щель расколола пол пещеры, и из неё лился этот самый свет. Я сделал шаг к краю, желание посмотреть в адскую бездну было невообразимым.
— Бу! — сзади на плечо легла демоническая рука.
Я вздрогнул, а Дагон заржал. Отсмеявшись, он похлопал меня по плечу:
— А Белиару я должен, — и с этими словами он меня толкнул.
* * *
— На!
Челюсть демона хрустнула, и Дагон в который раз отлетел, расколов столб. Вокруг уже было раскурочено много столбов, мы свалились в древний акрополь, и здесь я пришёл в ярость.
Халиэль успела влить в меня силу, и я мог поспорить с демоном наравне. Но больше всего злило, что Дагон особо не сопротивлялся. Он будто пытался выяснить, какой у меня предел, и позволял бить себя, сколько влезет.
Падение в пропасть было болезненным, хотя больше пострадала моя гордость. Надо же было так попасться.
Мы летели вниз и кувыркались пару минут, всё это время я не отпускал Дагона и вливал в него всю мощь, на которую был способен.
Потом мы свалились в этот самый акрополь, где я принялся за него уже всерьёз. Вот только демону будто было по барабану: сколько его не бей, а ему всё одно веселье.
Наконец, я выдохся, выдав очередной десяток ударов по роже Дагона, и тот, счастливо застонав, откинулся на обломках колонны:
— О, да… Если бы ты знал, какой кайф доставляет истинная ненависть.
Я отшатнулся и отполз от демона, и непроизвольно потёр свои ладони об доспех. Как-то не хочется быть объектом желания для извращенца. Его колошматишь, а он удовольствие получает?
— Поживёшь с моё, червяк, — поморщившись, сказал Дагон, и встал, — Соскучился я уже по настоящей войне.
Он оглядел порванные крылья, потом осмотрелся. С сожалением посмотрел на развалины.
