Генриетта подлетела к гардеробу, нетерпеливо схватила свой красный шерстяной шарф и обвязала им шею, но сделала она это кое-как, и длинный конец развевался у нее за спиной. Однако, едва она исчезла в камине, как дядюшка снова ее вернул.
— Уж если ты надумала полетать, — сказал он, — то вполне можешь слетать в Шварценталь к кондитеру Бисквиту и купить на завтрак штук шесть его замечательных пончиков, мне — три и себе — три.
— Не шесть, а восемь, — внесла поправку Генриетта. — Три пончика для проголодавшейся девочки все равно что мамонту морковка.
Наконец ей разрешено было улететь. Она поднялась по трубе к видневшемуся наверху квадратику неба и, сделав крутой вираж, полетела над поселком Шварцой к станции. Там протекала река Шварце и сверкала колея железной дороги; обе, прихотливо изгибаясь, бежали бок о бок. Простая случайность? Или это объяснялось тем, что колею проложили вдоль реки? Или реку вдоль колеи? Как бы то ни было, они вели в сторону Шварценталя, и Генриетта старалась не терять их из виду. Она летела над открытыми разработками. На бурых уступах присели экскаваторы. Высунув длинные языки, они слизывали уголь. Из всех пяти труб брикетной фабрики клубился дым. Чтобы миновать темное облако, Генриетта круто взмыла кверху, и ее сразу охватил ледяной холод.
«Холодные слои атмосферы, — подумала она. — Хорошо, что я взяла шарф. — Тут Генриетта вспомнила, что это дядюшка Титус велел ей повязаться шарфом. — Скучный народ взрослые, — подумала она, — всегда они правы».
Затем пригнула голову и, грациозно спланировав, приземлилась на окраине города Шварценталя, перед домом кондитера Бисквита и купила целых десять пончиков.
Подлетая к Шварце, Генриетта увидела, что рыночная площадь запружена народом и все напряженно смотрят вверх. Что бы там такое могло быть? Генриетта поглядела направо, поглядела налево, но ничего особенного не обнаружила.
«Может быть, это на башне ратуши?» — подумала она. Опустилась на мостовую позади башни, побежала к рынку и тоже стала смотреть вверх. Но ничего не увидела.
— Что случилось? — спросила она Лени Шрадер, которая, задрав голову, стояла рядом с Мехтильдой Аминь.
— Огнедышащий дракон, — захлебываясь от волнения, ответила Лени. — Я сама, правда, не видела, но пастор Аминь его видел.
— И что он делал? — спросила Генриетта.
— Он как раз читал молитвенник, — сказала Мехтильда.
— Вот как, дракон молился? — удивилась Генриетта.
— Не дракон, — пояснила Мехтильда, — а мой отец. Перед тем как увидеть дракона, он как раз читал молитвенник, а дракон летел по воздуху.
