Кажется, я начал догадываться. Но не успел потянуться к потайному карману, как вдруг лоза снова ожила, взвилась передо мной, словно плеть, больно стеганула по руке. Тонкий золотой ус резанул меня по груди, разорвал ткань и забрался за пазуху.
— Вот оно! — возопил гнав. — Вот достойная жертва!
Я мрачно уставился на перстень матери, что повис на золотой лозе. И правда, самое ценное. Не потому, что он стоил баснословных денег, а потому, что имел для меня особый смысл. Моё единственное наследство, моё доказательство принадлежности к роду Химмелингов. Одного цвета глаз маловато, чтобы выступить на вейтинге пред ярлами и объявить о себе. Мне нужно было дать им что–то… очевидное, что все они видели и знали.
— Дар! — Вновь сотряслись стены, и я наверняка бы упал на пол, кабы не крепкая хватка лозы. — Дар! Дар! Дар! Дай нам дар!
Голова едва не разорвалась от множества голосов.
— Кто так кричит? — спросил я, покосившись на стену.
— Те, кто ошибся, придя сюда. Те, кто пришли с недостойным даром. Те, кто оскорбил нас. Те, кто пытались нас обмануть. Мы вмуровываем их в стену и заставляем петь, чтобы нам не было скучно работать.
Я снова опасливо глянул на стену. Теперь она не казалась мне такой красивой. Рыжий гнав стоял передо мной и бесстыже пялился на пылающий камень перстня.
— Ммм… Иноземный, южный камушек… Оправа ужасная, но самоцвет… Ох, какое обрамление мы ему подберём. Сами боги будут просить о таком!
— Значит, если я отдам тебе его, ты будешь удовлетворён? — Хмуро произнёс я, не сводя глаз с перстня.
— А то. Тебе же придётся расстаться с такой ценностью. Я знаю, кто ты, глупый Хинрик. И знаю, почему эта штуковина так важная для тебя. В этом и смысл. Ты должен выбрать.
Я не смог удержаться от язвительности.
— Смерть сейчас или смерть начертателем, который не сможет добиться цели? Такой выбор, да?
— Чтобы совершить свою месть, ты должен стать начертателем. Но ты не станешь им, если не получишь нашего благословения. А чтобы получить благословение…
— Нужен дар, я понял.
Гнав осторожно подобрался ближе ко мне, протянул маленькие ручки к лозе, но она внезапно хлестнула по его ладоням. Он зашипел и отскочил назад.
— Ты ещё не решил, поэтому я не могу его взять. Торопись, Хинрик из Химмелингов! Мы не будем ждать вечно!
Я хмыкнул. Значит, и правда, силой отнять они перстень не смогут. Жертва, особенно такая жертва, всегда должна быть добровольной. Я должен пойти на это сам, взвесить всё и сделать выбор. Ох, как же тяжко. Впрочем, путей у меня было немного: не получив желаемого, гнавы могут просто замуровать меня в эту стену. Ну почему Ормар не предупредил, что плата будет настолько высока? Старый хитрец и здесь выставил меня дураком. А что, если бы я не взял перстень с собой?
