Несколько больших камней были свалены в подобие горки. Прожилки на породе отражали лунный свет и действительно немного светились. Я подошёл ближе, воткнул горящий факел в землю и опустился на колени возле самых камней.
Спиной я ощущал, словно кто–то пристально на меня глядел, но здесь не было никого, кроме жужжащих мошек. Может один из духов–стражей? Или же я просто оттягивал время обращения, потому что толком не знал, как говорить с волшебными народами. Этому меня на Свартстунне не учили. Жрицы не обращались ни к гнавам, ни к ильвам. Только к богам да изредка — к духам.
Я аккуратно разложил принесённые дары: остатки хлеба, рыбину. Снял с шеи амулет Гутлог и положил его на камни. Затем рассёк себе руку и кровью начертил на камнях руну Ог. Три чёрточки в виде крыши или шатра.
Почему–то меня охватило волнение. Не страх — скорее любопытство. Но я помнил, что гнавы — народ вредный и к людям не особенно дружелюбный. Я набрал в грудь побольше воздуха и принялся шептать над руной.
— Взываю к вам, древний народ гнавов! Хозяева Гнавхейма, хранители божественной мудрости, прославленные воины и мастера! Я Хинрик из Химмелингов, будущий начертатель, взываю к вам. Примите моё подношение, явитесь пред мои очи и даруйте мне знание, какое сочтёте нужным!
Рука ещё кровоточила. Я сжал кулак, проливая больше крови на руну. Камень, показалось, начал сверкать чуть ярче.
— Услышьте меня, о гнавы! — Повторил я. — Явитесь пред мои очи. Возьмите дары. Пожалуйте мне свою мудрость и испытайте меня, если желаете этого.
Меня качнуло из стороны в сторону, и я едва удержался на коленях. Внезапно что–то толкнуло меня снизу, из чрева земли. Я охнул, но продолжал держать руку над камнями.
— Явитесь пред мои очи, народ гнавов! — крикнул я. — Взываю к вам!
Земная твердь зарокотала, загудела, зашевелилась подо мной. Я ухватился за камень, чтобы не свалиться, но почва подо мной разверзлась. Что–то схватило меня за ноги и потащило вниз.
Я отчаянно молотил руками и ногами, пытаясь вырваться. Хватка была крепкой, словно в меня впилась зубами свора собак, пытаясь растащить в разные стороны. Боль пронзила мои жилы, в плечах то–то хрустнуло.
— Отпусти, чтоб тебя! — заорал я, отплёвываясь от комьев земли.
Меня продолжало тащить вниз. Руки и ноги вязли в песке и земле, в корнях и чем–то склизком, локти и колени царапали камни. Я уже не мог вдохнуть и просто набрал в грудь побольше воздуха. Может продержусь. Внезапно тварь — или нечто иное — отпустила меня, и я мешком шмякнулся на неожиданно твёрдую и ровную поверхность.
