— Какой еще другой? — настороженно спросил Илья, подозревая очередной подвох.
— На человека похожий… Даже смотреть на тебя можно!
— Что ж, смотри, — разрешил Илья, — не жалко.
Катя кашлянула раз, другой, напоминая о вчерашнем их уговоре. Тося насупилась, но виду не подала, что слышит ее. Тогда верная Катя, стойко охраняя Тосю от нее же самой, зашлась в надрывном, прямо-таки чахоточном кашле. Тося сердито взмахнула рукавицей, подтверждая, что сигнал достиг цели.
— Что это с Катериной? — полюбопытствовал Илья.
— Плеврит-аппендицит… Слышь, ты мелких веток не пили, а то… совсем у меня топор заржавеет.
— Ишь ты! — подивился Илья и зашагал к своей бензопиле.
Тося видела, как по дороге он сунул в рот папиросу, которую так и не успел прикурить у костра и чиркнул спичкой. Значит, спички у него были, зачем же он тогда подходил к костру? И все-то он хитрит! Облачко дыма выпорхнуло изо рта Ильи, сизой тенью пробежало по белому стволу березы и воровато нырнуло в густую темень елки.
— Вот тебе и смешанный лес… — пробормотала Тося.
Она подумала, что на старшего брата Илья все-таки не тянет, но сожаления почему-то не почувствовала.
— Все перевоспитываешь? — ехидно спросила Катя, швырнула в костер тяжелую ветку и вдруг запела высоким голосом первой в поселке певуньи:
Тося весело подхватила:
Катя погрозила ей кулаком, чтобы Тося не портила неуместным своим весельем старинную грустную песню, и они в лад повели:
Никто замуж не берет
Девушку за это…
И другие девчата присоединились к песне, одна лишь Надя работала молча: сильными мужскими ударами отсекала ветки и целыми возами стаскивала их в костер. Мысли ее бродили где-то далеко. Она так яростно рубила сучья, словно вымещала на них злость за обидную свою некрасоту и за всю свою незадавшуюся жизнь. Похоже, и в лесу Надя не избавилась от невеселых дум, которые выжили ее с коммутатора.
Гавриловна в последний раз попробовала варево, сама себе удовлетворенно покивала головой, захлопнула поваренную книгу и затрезвонила топором в буфер, сзывая лесорубов на обед.
— Посмотрим, чем нас сегодня порадуют! — загадал Филя, подставляя миску.
Он хлебнул щей и тут же выплеснул их на снег. И другие лесорубы выплеснули. Сегодняшняя парующая капуста встретилась на снегу со вчерашней замерзшей.
— Опять двадцать пять!
— Тосю назад давайте!
— Только продукты переводит!
— Тоську-у!..
Гавриловна оправдывалась, размахивая поваренной книгой:
— Ничего вы не понимаете! Я по всем правилам варила, как в книге написано: и капусту крупно крошила, и морковку звездочкой резала!
