— Приветствую, любезный, — прошли мы к барной стойке, отделяющей подвыпивших но всё ещё человеческих особей от здоровенной жирной твари по ту сторону этого зыбкого барьера. — Плесни-ка нам с товарищем по пятьдесят твоего лучшего продукта, для начала.
— Покажите-ка, чем будете платить, для начала, — пробасило чудовище и вытерло сальные лапы о не менее сальный передник.
— Наливай, — выложил я на стойку приятно звякнувшую пачку пятёрок.
— Само собой, — осклабившись, поставило чудовище перед нами два стакана и разлило по ним мутной зеленоватой субстанции из графина.
— Выглядит многообещающе, — поднял Станислав свою порцию и принюхался. — А противоядие есть?
— Вы просили лучшего, — напомнил монстр в переднике. — Это оно.
— Из чего гонишь? — капнул я немного на стойку и слегка успокоился, убедившись, что деревяшку эта дрянь не прожигает.
— Только натуральные ингредиенты. Не бухло, а чистый эликсир.
— Ну что, — обернулся я, чуя затылком любопытствующие взгляды, — ваше здоровье. Давай, Станислав, в пекле нас уже заждались. — И залпом осушил стакан.
Мало кто из не специалистов знаком со строением собственного пищеварительного тракта. Я же без лишней скромности могу сказать, что знаю его отлично, каждую клетку, каждый атом. Это знание, как клеймо, навеки выжжено мутной зеленоватой жидкостью, опалившей верхний отдел, средний отдел и невероятным усилием воли остановленной у выхода из нижнего отдела. Миазмы безумия, тревоги и печали, таившиеся на дне стакана, хлынули в мою кровь огненным потоком и растерзали ничего не подозревающий мозг.
— Срань господня... — с трудом опустил я стакан на ускользающую барную стойку. — Эту хуету нужно запретить во имя всего человеческого, что ещё осталось на нашей грешной земле. Повтори.
— И мне, — оторвался Станислав от своего рукава и смахнул скупую слезу.
— Скажи, любезный, — фамильярно поманил я пальцем бармена-изувера, — а не видал ли ты в этом уютном заведении одну миловидную особу женского пола?
— Бордель дальше по улице, — не дослушав, проинформировал тот.
— Нет, мне нужна конкретная особа, светловолосая, фигуристая, с грацией лани и отзывающаяся на имя Ольга. Ты наверняка бы её запомнил, если мужское начало ещё не отказало.
— А, эта особа... Ну, заходила раз или два, — неохотно припомнил жирдяй.
— Она ведь не просто рюмашку пропустить заходила, да?
— Такие «просто» даже сморкаться не станут. Девка себе на уме, хоть и выглядит сущим ангелом. Я бы на твоём месте держал своё хозяйство подальше от неё, не ровён час сожрёт.
