— Может, мины? — предположил я.
— Первая машина, возможно, и наехала на фугас. А остальные? Колонна встала. Рвалось со всех сторон.
— Про дистанционный подрыв не слыхал?
— Слыхал, — передразнил меня Садовский раздражённо. — Но не думаю, что они успели закрепить взрывчатку на бортах и крышах наших машин. Вы не воспринимаете всерьёз то, что я вам говорю! Мы подверглись атаке неустановленного противника, оснащённого лучше, чем мы! Колонну бронетехники вместе со взводом порвали на куски меньше чем за минуту, а вы сидите тут и строите из себя всезнающих умников!
— Тщ, — поднёс я палец к губам, — спокойнее. Ты же не хочешь посеять панику? У вас и без того дела так себе.
— Да, — выдавил лейтенант, силясь унять негодование. — Просто... мы не были к такому готовы. Я не был готов.
— Колонной командовал ты?
Садовский молча кивнул.
— И ты — единственный, кто выжил? — уточнил Стас.
— Я понимаю, куда вы клоните. Но, уверяю, это не так. Иначе, зачем мне возвращаться?
— Мечты, шанс, сговор, кидалово, отчаяние, надежда, — построил Станислав нехитрую цепочку.
— Я бы никогда...!
— Брось. Два центнера золота — хороший стимул, любой сможет поставить себя на твоё место, дело житейское. Просто, скажи правду и избавь всех от ненужных хлопот. Пуля в затылок — одна из лучших смертей, какие можно представить.
Лейтенант побледнел и зашатался.
— Колись, дружище, — попытался я дожать подозреваемого. — Снимешь груз с души, сразу полегчает. А вся эта офицерская честь, долг, и прочая тряхомудия — забей. Ты хотел жить красиво, у тебя не вышло. Ну, что ж тут поделаешь? Зато умрёшь молодым и здоровым, а этим неудачникам ещё руки-ноги в бою поотрывает. Поэтому — мой тебе совет — махни на всё рукой, скажи: «Пошло оно в пизду!», и сознайся. А на счёт пули в затылок мой деловой партнёр абсолютно прав, ты даже выстрела не услышишь.
Садовский согнулся и наблевал под стол.
— Какого чёрта здесь происходит? — вернулся капитан, неся в руке четыре бумажки.
— Поплохело герою, — ответил я. — Должно быть, посттравматический синдром.
— Выпейте, лейтенант, — плеснул Репин в стакан из графина и поставил перед страдальцем, после чего обратил своё внимание на нас: — Командование даёт добро. Вы получите оговорённую сумму. И теперь, — положил он передо мной и Станиславом по две бумаги и ручку, — мы всё оформим, как полагается.
— Забавно, — ознакомился я с заверенным печатями контрактом. — И что же, если платить откажетесь, нам с этим вот в мировой суд обратиться? Процесс «Коллекционер и Вдовец против Железного Легиона»?
