Мулван Трус, не понимая, вытаращился на Непа. Потом бросил молящий взгляд на Шелкового Шнурка, вытянувшегося на соседней койке.
– Чего он сказал?
Второй далхонец вытянулся на спине, закинув руки за голову.
– Да Худ его знает, это, думаю, по-шамански, – сказал он и добавил: – Наверняка проклятия.
Натиец снова посмотрел на Непа Хмурого.
– Проклянешь меня, так я твои кости сварю, проклятый чернослив. И оставь в покое Добряка, а то все расскажу Бадану.
– Бедана нетути!
– Расскажу, когда вернется.
– Чилен!
Никто не назвал бы преду Норло Трамба самым проницательным, так что полдюжины летерийских охранников, его подчиненных, стоящих, дрожа, позади преды, вполне обоснованно боялись, что тупость Трамба будет стоить им всем жизни.
Норло воинственно хмурился на всадников – их было около дюжины.
– Война – это война, – повторял он, – и мы воевали. Люди погибли. Это не должно остаться безнаказанным.
Темнокожий сержант повел рукой в перчатке, и арбалеты были взяты на изготовку. Он сказал на летерийском с грубым акцентом:
– Еще раз. Последний. Они живы?
– Конечно, живы, – сказал, фыркнув, Норло Трамб. – У нас тут все как положено. Но поймите, они приговорены. К смерти. Мы ждем только служащего из Королевской адвокатуры – чтобы поставил печати на приказы.
– Никакой печати, – сказал сержант. – Никаких смертей. Освободите их. Мы сейчас же отбываем.
– Даже если смягчать наказание, – ответил преда, – нужна печать, чтобы их отпустить.
– Отпустите немедленно. Или мы убьем вас всех.
Преда вылупил глаза, потом повернулся к своим солдатам.
– Мечи наголо! – рявкнул он.
– Да ни за что, сэр, – сказал стражник Фифид. – Мы только рыпнемся, и нам конец.
Лицо Норло Трамба потемнело в свете ламп.
– Ты только что заработал трибунал, Фифид…
– Хоть жить буду, сэр.
– А остальные?
Никто из стражников ничего не сказал. И никто не обнажил меч.
– Убрать их, – прорычал сержант, сгорбившийся в седле. – Хватит миндальничать.
– Только послушайте этого невежественного иноземца! – Норло Трамб повернулся к малазанскому сержанту. – Я намерен отправить официальный протест прямо в Королевский Суд. И ты ответишь…
– Давай.
Слева от сержанта с седла соскользнул юный, странно женоподобный воин и положил руки на рукояти каких-то громадных фальшионов. Его темные глаза смотрели почти сонно.
Только тут что-то поползло по спине Трамба и свернулось червяком на шее. Он облизнул внезапно пересохшие губы.
– Спансерд, проводи этого малазанского… э… воина к клеткам.
