А через несколько дней налетела страшная буря. Перед сном я вышла на крыльцо, и вечер стоял хороший как никогда — можно было легко пересчитать все звезды Млечного Пути. Вернулась в дом, почитала пару рассказов из «Ридерс Дайджест» и уснула. Разбудил рев штормового ветра. Ветви старого платана колотились о крышу. Вылезла из постели и проверила, все ли окна закрыты, вышла на заднее крыльцо поглядеть на облака. Юго-западный ветер чуть не сорвал с меня рубашку. Под вой такого ветра спать невозможно, и я вернулась в спальню за халатом и подушкой. В погребе у меня заранее заготовлена раскладушка с несколькими покрывалами.
Попыталась поймать по радио прогноз погоды, но слышались одни только электрические разряды. Впрочем, стук платана по крыше заменял любой прогноз. Сунула в карман яблоко на случай, если проголодаюсь, и плотно прикрыла за собой дверь. Не успела сойти с крыльца, как меня стали лупить крупные дождевые капли. Ветер чуть не сбивал с ног, огромный клубок старого перекати-поля налетел с юга и вцепился в ноги. В темноте я его не увидела, он меня напугал и слегка поцарапал. Удалось освободиться из его объятий, добраться до погреба и захлопнуть за собой дверь. Прохладные ступени из песчаника приятно ласкали ноги. Тьма, хоть глаз выколи. Знала, что на столе — керосиновая лампа, но, пока до нее добиралась, ударилась пальцами ноги о старую скороварку, которая торчала на полу посредине погреба. Все забывала ее выкинуть и каждый раз, спускаясь в погреб, на нее натыкалась. Рев ветра доносился и сюда, но уже не казался таким угрожающим. Здесь я чувствовала себя в безопасности. Зажгла лампу и перетряхнула одеяла — вдруг там затаилась ядовитая ящерица. Погреб был чистым, ящерицы тут попадались редко, но проверить лишний раз не мешало — неохота, чтоб покусали. Потушила лампу, свернулась под одеялами и съела яблоко, сладкое, душистое, будто только что сорванное с яблони.
Можно было задремать и заснуть, но — не тут-то было. Лежала с открытыми глазами. Дождь барабанил в металлическую дверь погреба. Поняла через полчаса, что этой ночью мне от тоски не убежать, и заплакала, даже не пытаясь сдержаться. Сперва просто хлюпала носом, но потом все, что чувствовала, заполонило голову и грудь, и я заревела, заглушая шум дождя. Рыдала так сильно, что стала задыхаться, закашлялась, чтобы восстановить дыхание, потянулась за убежавшим одеялом, чуть не свалилась с раскладушки и спаслась только ухватившись за брезент. Груди мои болтались, как пустые мешки. Перевернула подушку сухой стороной вверх, поревела еще, потом успокоилась, наконец скинула подушку на пол и перевернулась на живот, устроив голову на руки. Так и не смогла заснуть, потому что на душе было очень скверно, но, во всяком случае, помирать уже не собиралась.
