Айки не спорил. А я этого и ждал, ведь обычно ему платят не больше четвертака в день.
— Я буду рад их вырубить, — сказал он. — Я буду очень рад.
Я вручил ему два доллара. Такая куча денег его потрясла, и он с трудом смог упрятать ее в бумажник. Потом он медленно-медленно сложил свой бюллетень. Наверное, ему было жалко с ним расставаться. Вот уж что он действительно любил, так это — голосовать. Айки бросил бюллетень в урну, встал и снял очки.
— Ну, я поехал рубить, миста Гид, — сказал он. — Миса Молли, мне очень понравилось голосование. Надеюсь, что скоро будет еще одно.
Молли засмеялась.
— Обязательно, — сказала она. — В ноябре. Будь осторожен, Айки, не отруби себе ногу и не наступи на змею.
Айки взгромоздился на мула и поехал. Джонни усмехнулся и подмигнул Молли. Его так просто не проведешь.
— Вот если бы я мог нанимать кого-нибудь на грязную работу, — сказал он. — Но не судьба. Всегда приходится уродоваться самому.
— Ни разу не заметил, чтобы ты перетрудился, — сказал я. — А вообще-то, дело в том, что мне жаль Айки. Пора ему купить себе нового мула.
— Если ты не сказочник, то я папа римский, — сказал он. — Айки все пропьет, и ты это знаешь не хуже меня. И добрую половину его виски ты вылакаешь сам. И не пудри мне мозги.
— Эй, Гид, я слышала, ты перестал пить, — сказала Молли. — Что, снова начал?
— Да нет, не начал, — сказал я. — Этот парень просто грязный клеветник.
— Ну, мне пора, — сказал Джонни. Все, на что хватило его вредности, уже было сделано. — Не берите взяток меньше пяти долларов.
Джонни вспрыгнул в седло и ускакал, а мы остались. Было только около десяти утра, и я не думал, что до обеда кто-нибудь притащится голосовать. Голосование такая штука, которую люди всегда откладывают на потом.
Мы с Молли смотрели друг на друга. Она улыбалась.
— Что ж, мистер Фрай, — сказала она, — ты очень шустро всех разогнал. Какой-то ты недружелюбный.
— С толпой дружить трудно, — сказал я. — Особенно, если толпа состоит из Джонни.
Я потянулся к ее руке, но промахнулся. Она рассмеялась и вышла за дверь, ее волосы развевались на ветру.
— Ты хваткий, — сказала она. — Хваткий мистер Фрай.
— Не называй меня так, — сказал я. — И не строй недотрогу. Пошли к цистерне.
— О'кей, пошли, — сказала она, — пошли. Только ты какой-то недружелюбный. Может, я лучше домой поеду?
Наконец я добрался до ее руки, сжал ее, и она ответила мне пожатием.
— Я, вообще-то, когда с тобой, очень дружелюбный, — сказал я.
