– Послушай, – сказал я, стараясь сохранять невозмутимость, хотя и понимал, как плохо все это могло закончиться, – моя мама на самом деле хорошая, она воспитала меня одна, и ей много пришлось пережить, так что… давай… давай забудем то, что я сейчас сказал?
Он посмотрел на меня так, будто теперь в его глазах я был уже не столько привлекательным, сколько странноватым типом.
– Я ей ничего не скажу. Я ее даже не знаю. Нет, я, конечно, мог бы приударить за тобой, но мы пока что не в тех отношениях, чтобы знакомиться с родителями друг друга.
– Прости, прости. Я лишь… пытаюсь защитить ее.
– Ты думаешь, ее нужно защищать от первого встречного парня, с которым ты познакомился в баре?
Ну вот, я все испортил. Потому что правильным ответом было бы: «Да, если ты расскажешь об этом в прессе, потому что со мной такое уже случалось», – но я не мог ему этого сказать, так как не хотел подавать такую идею. Если, конечно, она уже не пришла ему в голову и он не пытался играть на моих чувствах, как на флейте или на скрипке, в зависимости от того, в какой, по его мнению, группе я мог бы выступать в семидесятые. Так что оставалось только перейти к варианту Б: позволить этому забавному сексуальному парню, с которым мне хотелось провести хотя бы одну ночь, поверить в то, что я просто конченый параноик, постоянно думающий о своей матери.
– Мм, – промычал я, чувствуя, что выгляжу примерно так же соблазнительно, как сэндвич с мясом сбитого на дороге животного. – Может, поговорим по поводу того, что ты был бы не против приударить за мной?
Повисла долгая и не особенно приятная пауза. Потом Кэм улыбнулся, но его улыбка была настороженной.
– Конечно.
Снова пауза.
– Так вот, – предпринял я еще одну попытку, – по поводу твоего желания приударить за мной. Должен признать, что ты пока приложил минимум усилий.
– Что ж, сначала у меня был такой план: попытаться разговорить тебя немного, посмотреть, как пойдет дело, потом постараться поцеловать и все такое. Но ты порушил мне всю стратегию. И я теперь не знаю, что мне делать.
Я даже расстроился.
– Прости, я же не делал ничего плохого. Но у меня так плохо получается… – Я пытался подобрать слова, чтобы охарактеризовать мои попытки наладить личную жизнь: – …все.
Возможно, у меня просто разыгралось воображение, но мне показалось, что Кэм раздумывал о том, стоит ли ему замутить со мной или нет. Удивительно, но он, похоже, все-таки решил рискнуть.
– Все? – повторил он и слегка дернул меня за кроличье ухо. Я воспринял этот жест как попытку приободрить меня.
