Он решительно порвал уже заполненный бланк и пустил клочки по ветру.
— А где папа? — спросил я.
— Живет в Канаде уже больше десяти лет, — сказал Арик.
* * *
Вскоре после того как я вернулся домой, позвонил Лепак и спросил бесцветным голосом:
— Хотите приобрести еще одну книгу Гойера? Тогда приезжайте. Я отложил для вас его роман «Жестокосердный каменщик».
И прежде чем я успел поблагодарить, повесил трубку.
Так у меня появился исторический, вернее, эзотерический роман этого автора, изданный в Париже в 1928 году. Титульный лист пропал, но на одной из его страниц я обнаружил едва различимый штамп Тургеневской библиотеки, а потрепанный вид книги говорил о том, что она пользовалась читательским успехом.
Эта вещь произвела на меня не столь сильное впечатление, как «Семилепестковый лотос». На то свои причины.
Архитектоника романа перегружена. Некоторые сцены выписаны шаблонно. Имеются неоправданные длинноты, замедляющие сюжетную динамику. Авиатар был прав: Гойера трудно назвать профессиональным писателем.
Литература была для него всего лишь средством просвещения, эффективным способом расширения духовного кругозора читателя. Никогда прежде не встречал я такого лапидарно — виртуозного изложения сути древнегреческих философских школ, как в этом романе. И не столь уж важно, что внедрение чужеродного элемента не лучшим образом отразилось на его художественной ткани.
Действие «Жестокосердного каменщика» происходит в III веке новой эры в Древнем Риме, в эпоху раннего христианства. Герой романа, юный монах Игнатий, по воле случая оказывается в эпицентре потрясающих империю событий.
Преторианцы императора Макрина разбиты войсками претендента на трон Гелиогабала. Жалкий и ничтожный Макрин справедливо наказан судьбой. Но вместе с ним обречен на гибель и его сын — надежда Рима, юный и чистый Диадумениан. Игнатий, очарованный подругой Диадумениана прекрасной Дионикой, вызывается спасти наследника трона — и попадает в завихрение, из которого невозможно выбраться, не потеряв себя. Ради Дионики он вынужден нарушать христианские заповеди одну за другой. Он «осквернил блудом плоть свою, обагрил руки свои кровью человеческой и отрекся от Господа своего в сердце своем».
И все напрасно. Спасти Диадумениана не удалось.
Терзаемый раскаянием, Игнатий приходит к епископу Асклепиаду — «кладезь познания, в глубину которого не проникал солнечный луч», и требует за свои прегрешения тягчайшего из наказаний.
— Чадо грешное, сам согрешил, сам и наложи на себя наказание, — слышит он тихий голос.
