Мирелла завела такой ритурнель, какие кружат в голове часами, так что и не выгнать. С первых же звуков взор Гастена замутился. Он был заворожен и готов исполнять любое Миреллино веление.
Переливом мелодии она приказала ему раздеться. Гастен подчинился охотно и с готовностью. Но, едва скинул он одежды свои, как Мирелла выдула пронзительную и резкую ноту, которая оглушила его не хуже удара в темя. Он упал в обморок. А Мирелла натянула его платье. В сем мужском облачении она и вывела крыс из Гамельна.
На берегу Везера Мирелла встала, вновь натянула шапку и не спеша вернулась в Гамельн. Едва ступив за его стены, она с удивлением услышала рукоплескания. Жители высовывались из окон, во всё горло крича «ура» и «спасибо». Мирелла вжала голову в плечи. После стольких недель тишины буйная радость горожан коробила ее слух, как свирепый, нестерпимый рык. Безмолвие пустого города было ей по нраву куда больше. Наигрыш крепко ее утомил. Она торопилась укрыться в тиши и отдохнуть.
Мирелла пригнула голову. Шляпа качнулась от порыва ветра, и из-под нее выбилась рыжая прядь. Она поспешно затолкала ее обратно. Она затеяла это переодевание, дабы не привлечь к себе внимания. Всегда опасно быть приметной. Она ускорила шаг, не видя, что Бедвик, затаившийся меж двух домов, наблюдал за ней. И, когда узнал он Миреллу, глаза его округлились.
Наконец она добралась до трактира. Гастен так и лежал в своей комнате без сознания. Мирелла переоделась и оставила его одного. Уста его хранили блаженную улыбку, и, верно, проснется он в убеждении, что волшебно провел время наедине с ней.
Гамельн очищен от крыс. Вот первая ее победа над Мором. Войну она не выиграла, но эта битва – за ней.
* * *
Сколь легко жители Гамельна впадали в панику, столь же легко и успокаивались. Не успела Мирелла дойти до сарая, а город уже бурлил буйной жизнью. Юницын наигрыш не только изгнал крыс: он встрепенул пугливых, и теперь каждый с радостью тянул к солнцу свое бледное лицо. С веселым усердием открывались ставни, перетряхивались простыни, выметалась пыль, выносились тела.
Лишь бургомистр не показал еще носа. И недаром: он задолжал одному музыканту круглую сумму.
Мирелла легла и уснула. Проснулась она лишь ввечеру. Потянулась, радуясь, что жива и силы воротились к ней. Пан ждал, пока она проснется. Он тоже выглядел лучше. На его посвежевшее, порозовевшее лицо приятно было взглянуть.
– Где остальные? – спросила Мирелла, дивясь на пустоту сарая.
