Мирелла тотчас отняла руку. Она оглянулась, но Лотхен была в кухне и ничего не слыхала.
– Чего вы страшитесь? – спросил Гастен с уверенной улыбкой. – Мы одни. Все попрятались в свои норы и думают лишь, как бы выжить.
– Вы взаправду нас спасете? – спросила Мирелла, дивясь его дерзкому спокойствию. – Изгоните крыс из города?
– О да! Безусловно, – ответил Гастен. – Награда того стоит.
– Хвала Господу! Когда же почнете? Завтра?
– Ну уж! Ни в коем случае.
Мирелла чуть отшатнулась. Гастен умягчил голос, как если бы перед ним был пугливый зверек, коего задумал он приручить:
– Избавь я ваш город тотчас же, труды мои покажутся чересчур легки, и бургомистр ни за что не захочет платить. Потому я буду ждать.
– Чего же?
– Пока положение не ухудшится, само собой.
Мирелла задрожала. Она почуяла, что ей не стоит мешкать дольше.
Воротившись в сарай, она увидела, что Пану куда лучше. Он мог уже подняться и даже проковылять пару шажков. Мирелла протянула ему хлеб, добытый в трактире. И рассказала о приходе чужестранца. Они заснули сытые, с робкой надеждой в душе.
* * *
Мирелла пробудилась среди ночи. В сарае всё было покойно, однако нутро ее трепетало от колкого страха, что упреждал об угрозе. Ей часто случалось проснуться вот так, с испугу, не ступил ли на порог какой вор, или не подкрался ли кто из водоносов к ее ложу. Но тот страх, что сковал ее нынче, был куда жутче. Он взывал к самым глубинам ее естества, к животному стремлению спасти свою жизнь.
Пан спал. Мирелла едва-едва приподнялась на локте над кормушкой.
И узрела его.
Человека в черном. Жуткий незнакомец, которого видела она в трактире, стоял посреди сарая. Дверь была заперта. Как он проник? Он шагнул в ее сторону раз, другой. Мирелла вжалась обратно в кормушку. Притиснула к груди Пана и зажмурилась, страшась демонического гостя. Она не смела и шелохнуться. Уняла дыхание, мечтая исчезнуть вовсе. И тут услышала мерную, покойную поступь грядущих к ней шагов. Ей чудилось, что кровь в ее жилах оборотилась в воду, до того обмякли и ослабели все члены. Казалось, она почуяла, как коснулась ее пола черного плаща. Терпкий пот высыпал каплями у нее на затылке. Шаги удалялись от ее укрытия. И вот уже не осталось ни звука. Она всё лежала, тихо и бездвижно.
Наконец бледный день пробился сквозь щели в досках стен. Мирелла решилась подняться. На цыпочках подошла она к водоносам: те спали, всяк на своем клоке соломы. По тому, как поднимались их груди, она убедилась, что они дышат. И тут взгляд ее упал на одного, звавшегося Деодатом. Восковой лик его хранил недвижность смерти. Мирелла пошла за могильщиком, пока не проснулся Пан.
