Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве | страница 62

. Однажды, когда они пили чай в тени дерева перед главным зданием усадьбы, отличавшийся изысканными манерами Юре попросил позволения закурить. Абрагам Бунде, фанатичный противник курения, посмотрел на француза с отвращением и в свою очередь попросил разрешения плюнуть тому в лицо. «Скажите ему, что мне тошно от запаха дыма, который он пускает», – попросил он. Софья Андреевна забеспокоилась, однако Толстой слушал словесную дуэль с лукавой улыбкой. «А вы ему скажите, – парировал Юре, – что дамы мне позволили курить, а то, что я на него не обращаю внимания, тем более, что если бы я это сделал, то мне было бы тошно от вида его грязных ног». Но Бунде не сдавался: «Он лжет. Скажите ему, что он лжет, так как от вида грязи тошно не может быть, а от смрадного дыма не может не быть тошно, неприятно и вредно». Терпение Юре закончилось, и, если бы не дамы, он наверняка дал бы старику пощечину225.

Софья Андреевна почувствовала, что с нее довольно общения с невоспитанным вынужденным гостем. Но уехать Бунде был не готов. Он подсчитал, что каждый человек имеет право на два гектара земли, и полагавшиеся ему гектары он вознамерился получить именно в Ясной Поляне. Когда графиня сообщила ему, что у нее на этот счет другие планы, Бунде спокойно ответил, что в таком случае он может пока не брать свои два гектара, но ему не должны отказать в клочке земли размером с две его ступни. А если Софье Андреевне так необходимо именно это место, то он готов немного подвинуться в сторону и взять себе такой же клочок там. «Мне тоже нужно место на земле», – заявил Бунде и, к большому веселью Толстого, передвинул свои грязные ноги на пару метров.

Когда же Софья Андреевна, чтобы обуздать Бунде, вознамерилась обратиться в полицию, другие члены семьи решили отправить непокорного шведа в Овсянниково, имение Татьяны, в шести-семи километрах от Ясной Поляны. Там он поселился в отдельном домике, где единственной мебелью стала его каменная бутыль. Бóльшую часть времени он проводил, сидя на полу и делая записи в блокноте. Поскольку он использовал собственную орфографию, другие плохо понимали его письменный английский. Иногда к нему приходил Толстой и другие посетители, чтобы с интересом послушать, как он, рьяно жестикулируя, «горячо, искренне и убедительно» рассуждает о преимуществах жизни в единении с природой226. Идеалом было здоровье – health, все должно происходить во имя его. Толстому казалось, что в таком вдохновенном настроении Бунде похож на пророка Иеремию с фрески Микеланджело в Сикстинской капелле