.
Рано утром на следующий день прихожую и двор снова заполнили люди, нуждающиеся в помощи. Когда Стадлинг проснулся, Толстой, Мария, Вера Кузьминская и все остальные были уже на ногах. В девять подали завтрак, который состоял из картофеля, каши, хлеба, масла, чая и кофе. За хозяйку была Мария, так как сестре Татьяне пришлось по состоянию здоровья уехать в Москву.
После завтрака Стадлинг собрался сопровождать Марию в Пеньки, одну из наиболее пострадавших деревень. Во дворе он обнаружил, что оставил перчатки в комнате, а Толстой не раздумывая протянул ему свои. В санях они с Марией ехали вдвоем, правила опытная Мария. Путь пролегал через Дон и дальше в степь. Снова началась снежная буря, и они сбились с дороги. Вокруг не было видно ни зги. До места назначения оставалось больше десяти километров, но Стадлинг решил не возвращаться. Вскоре они снова выехали на верный путь и через час наконец прибыли в деревню. Перед ними предстало печальное зрелище – разрушенные дома без крыш. Солома, которой крыли избы, использовалась для растопки или как корм скоту. В избе с земляным полом и единственным заледенелым окном находилась школа, в которой преподавал молодой сын священника. Здесь же располагалась больница. Почти в каждой семье были больные оспой, тифом и другими болезнями. Стадлинг видел детей, покрытых оспинами, которых следовало изолировать, что, впрочем, было невозможно, поскольку инфекционной больницы в окрестностях не было. Пытались помочь только тяжелобольным детям. Пока Мария занималась приготовлением еды, Стадлинг ходил по деревне и всюду видел невообразимое, страшное горе. Не было ни скота, ни дров, земляной пол в избах был покрыт льдом, внутри стоял дурной запах. У людей были разбитые лица, большинство были больны или при смерти.
Из одной избы вышел седой бородатый старик. Хромая, он приблизился к Стадлингу, низко поклонился и спросил: «Откуда ты, барин? И что у тебя здесь за дело?» Стадлинг объяснил, что приехал из другой страны, что его послали друзья русских мужиков, чтобы передать подарки тем, кто испытывает нужду. «Добрые люди! Храни вас Господь!» – воскликнул старик174. Стадлинг в смятении вернулся к Марии в столовую, где около пятидесяти человек ели гороховый суп и ржаной хлеб.
На обратном пути Мария спросила, что Стадлинг думает об увиденном. «Это ужасно», – только и смог вымолвить тот. А она? Разве она не боится заразиться? Нет, «безнравственно бояться»
