— Это все, что я могу сделать, господа.
Наконец в одиннадцать часов за дверью кабинета Мегрэ послышался шум. Первым вышел Люка, пропустил вперед неизвестного, который держал перед лицом шляпу. Замыкал шествие Лоньон. Все трое направились к лестнице, ведущей из уголовной полиции во Дворец правосудия и оттуда в тюрьму Сурисьер.
Фотографы вскочили. Вспышки озарили коридор. Менее чем через минуту дверь закрылась, и все бросились в кабинет Мегрэ, напоминавший поле битвы. Пустые стаканы, окурки, пепел, клочки бумаги, облако дыма под потолком. Мегрэ, по-прежнему без пиджака, мыл руки.
— Вы сообщите нам какие-нибудь сведения, комиссар? Как всегда в таких случаях, он смотрел на них широко раскрытыми глазами и, казалось, никого не узнавал.
— Сведения?
— Кто это?
— Кто?
— Человек, который вышел отсюда.
— Некто, с кем я имел продолжительную беседу.
— Свидетель?
— Мне нечего вам сказать.
— Вы арестовали его без ордера?
Его лицо приобрело виноватое выражение.
— Господа, как это ни прискорбно, но в настоящее время я не имею права делать какие-либо заявления.
— Вы рассчитываете сделать это в ближайшем будущем?
— Не знаю.
— Вы собираетесь повидать судью Комельо?
— Только не сегодня.
— Это связано с убийцей?
— Еще раз напоминаю, что я не уполномочен давать какую бы то ни было информацию.
— Вы возвращаетесь домой?
— Который час?
— Половина двенадцатого.
— В таком случае пивная «Дофин» еще открыта, и я отправляюсь туда перекусить.
Мегрэ, Жанвье и Лапуэнт ушли. Двое журналистов проводили их до пивной, где они пропустили по стаканчику за стойкой, пока эта троица усаживалась во втором зале и делала заказ уставшему и озабоченному официанту.
Через несколько минут к ним присоединился Лоньон, а Люка все еще не было.
Все четверо переговаривались вполголоса, и услышать, о чем идет речь или понять что-нибудь по движению губ, было невозможно.
— Тебя проводить, Маги?
— Не надо, я в редакцию.
Когда дверь за ними закрылась, Мегрэ потянулся и весело, по-молодому улыбнулся.
— Ну вот! — выдохнул он.
— Я думаю, они напишут об этом, — сказал Жанвье.
— А что они смогут написать?
— Не знаю, но они найдут способ сделать из этого сенсацию. Особенно малыш Ружин.
Тот был новичком, но дерзким и напористым.
— А если они догадаются, что их провели?
— Не должны.
Это был новый Лоньон, Лоньон, который с четырех часов пополудни выпил четыре стакана, а теперь не отказался и от кофе, предложенного начальником.
— Как поживает ваша жена, старина?
— Она написала, что лечение идет ей на пользу. Беспокоится о моих делах.
