Но как перевести это, чтобы было ясно: не два камня сами по себе противны Господу, не две меры, а подход нечестного торговца, будь то взвешивание или продажа по объему (например, зерна)? Церковнославянский перевод потерял эту мысль: «Вес велик и мал, и мера сугуба, нечиста пред Господем обоя». Что же плохого в том, чтобы пользоваться большими и маленькими гирями одновременно? Иначе товар и не взвесить. Синодальный перевод не намного яснее, хотя уже можно догадаться: «Неодинаковые весы, неодинаковая мера, то и другое – мерзость пред Господом». Перевод для мусульман еще яснее: «Неверные весы и неверные гири – то и другое мерзко для Вечного». Но этот перевод начисто утратил второй вид обмана, когда занижают не вес товара, а его объем.
Современный перевод 1993 года всё разъясняет, но утрачивает при этом афористичность, а также и упоминание объема: «Господь ненавидит тех, кто обманывает других, пользуясь неверными весами». Нам, полагаю, удалось нарисовать портрет вороватого торговца, а вместе с тем сохранить эту игру слов, при которой повторяются слова в первой половине этого стиха: «Взвесил, да обвесил; отмерил, да обмерил – мерзость все это для Господа».
Впрочем, притчи – сравнительно легкий материал. Даже если исказишь поговорку в переводе, этого, как правило, никто не заметит. Но есть такие места, перевод которых влияет на понимание библейского богословия в целом, о которых ревностно спорят меж собой представители разных конфессий и школ. В особенности это касается Нового Завета.
Всем наверняка известно учение Льва Толстого о непротивлении злу – оно основано на цитате из Нагорной проповеди (от Матфея 5:38–42). В пересказе самого Толстого она звучит так: «В прежнем законе сказано, что кто погубит душу, должен отдать душу за душу, око за око, зуб за зуб, руку за руку, вола за вола, раба за раба и еще многое другое. А я вам говорю: злом не борись со злом и не только не бери судом вола за вола, раба за раба, душу за душу, а вовсе не противься злу. Если кто хочет судом взять у тебя вола, дай ему другого; кто хочет высудить у тебя кафтан, отдай и рубаху; кто выбьет у тебя из одной скулы зуб, подставь ему другую скулу. Заставят тебя сработать, из себя одну работу, сработай две. Берут у тебя имение – отдавай. Не отдают тебе деньги – не проси».
Это уже целая развернутая программа действий, в Синодальном переводе всё намного короче: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся». Прямо скажем, Толстой немало тут домыслил от себя… Но что все-таки было в оригинале?
