– Ребята, давайте я вам заплачу, а? – обратился он в отчаянии к одному из контролёров.
– Иди-иди, – буркнул тот в ответ, – тут или с билетом – или от ворот поворот.
– Это ж артист Дмитрий Харатьян, – вступился за спутника.
– И чё? Хоть Юрий Никулин – без билета пускать запрещено… Ты-то будешь проходить? Если нет – не мешай людям.
Мы отошли в сторону. Как-то не хотелось бросать Харатьяна в одиночестве и расстроенных чувствах. Какая-то патовая ситуация.
– Бли-и-ин… Чё ж делать-то?
Дима оглядывался по сторонам, словно бы пытаясь разыскать взглядом кого-то, кто сможет продать ему билет. И такой человек нашёлся, вернее, не человек, а спекулянт – парень с утиной физиономией и в клетчатой кепке.
– Ребята, лишний билетик есть, возьмёте?
– Почём, – обрадованно поинтересовался Дима.
– Червонец.
Улыбка медленно сползла с лица нашего спутника.
– Слушай. Ну поимей совесть, ну хотя бы за семь давай…
– Не, червонец, – мотнул тот головой. – Если не хотите – я другого покупателя найду, тут много таких безбилетников.
– Бли-и-ин, – снова протянул Харатьян, – у меня только восемь рублей осталось.
Я вздохнул и сунул руку в карман.
– Давай свой билет.
И тут же передал открытку Дмитрию. Тот захлопал глазами, потом промямлил и тоже полез в карман:
– Слушай, вот, у меня есть восемь рублей, мелочь я на проезд оставлю…
– Так, ты давай свои восемь рублей придержи, они тебе ещё пригодятся. А я, Мить, могу себе позволить провести на концерт актёра, который исполнил главную роль в фильме по моей книге. Всё, пошли, а то уже скоро мероприятие начнётся.
В зале все сидячие места оказались заняты, так что нам пришлось притулиться возле стены, но хотя бы мы оказались недалеко от сцены. Слава Богу, в этой толкотне и полусумраке при довольно слабом освещении нам удалось остаться неузнанными. На сцене стояли инструменты: гитара, бас-гитара, клавишные и ударная установка.
– «Високосное лето»! – заорал кто-то в зале. – Дава-а-ай!
Впрочем, никто крикуна особо не поддержал.
Свет в зале начал гаснуть лишь двадцать минут восьмого, причём погас он полностью, даже на сцене не было ни видно ни зги. В зале послышался свист, кто-то опять заорал: «Високосное лето», затем со стороны сцены послышись сначала звук падения чего-то тяжёлого, а затем кто-то негромко выругался. Ещё полминуты спустя раздался звук электрооргана, в который начала медленно вплетаться электрогитара. Постепенно огни рампы над сценой начали светлеть, и вскоре авансцена осветилась красным, зелёным, жёлтым и голубым. Теперь-то можно было разглядеть участников квартета. Кутикова с бас-гитарой я узнал сразу, Ефремов за барабанами тоже вроде узнавался. То, что за клавишными Крис Кельми – мне уже заранее рассказали в электричке, в целом же прибалт почему-то ещё не очень сильно походил на себя середины 80-х. Про то, что вон тот бородатый и патлатый гитарист – Александр Ситковецкий, мне тоже рассказали. Как и про вокалиста Владимира Варгана.
