Киннамон откинулась на спинку кресла.
– Довольно хорошо, думаю. Я люблю читать, но я старомодна и предпочитаю брать книги в библиотеке, а не покупать их. Электронной книги у меня нет. Может, дело в экономии, а может, детская привычка. Библиотека тогда была замечательным местом, где можно было делать уроки и читать о странах, в которых ты, вероятно, никогда не побываешь. – Она постучала себя по виску. – Там мы развивали воображение. Оуэн пытался вернуть все это. Браунсдейл маленький, но он задумал столько разных программ… Говорил, что сумеет снова заинтересовать детей чтением, объяснить им, что окружающий мир не является чем-то непостижимым. – Она помолчала. – Похоже, все это пойдет коту под хвост. С просвещением в этом округе скверно, стыдно признать.
Сэм не спускал с нее глаз.
– Вы говорите так, будто решили, что Оуэн никогда не вернется.
– Или что он погиб, – добавил Дин.
Киннамон спрятала лицо в ладонях и сильно потерла его, будто пыталась прогнать какие-то чересчур личные эмоции.
– Это не я решила, – тихо проговорила она. – Что случилось то случилось. Мы ничего не можем изменить.
– А случилось?.. – Сэм не договорил.
– Не знаю. – Киннамон выглядела опустошенной. – Наверное, я могла бы выяснить, но не уверена, что хочу. Подобное… оно кончается плохо в Браунсдейле. Очень плохо. – Она помолчала. – По крайней мере, если я не буду лезть в чужие дела и не стану трогать то, что ему принадлежало, то смогу говорить себе, что он просто… уехал. В Боулинг-Грин или в Луисвилль. Решил, что этот захолустный городишко не то место, где такой человек, как он, человек с сердцем, хочет провести остаток жизни.
– Как все остальные.
Сэм посмотрел на Киннамон, и она вздрогнула. Дин откинулся назад и, так как брат больше ничего не сказал, спросил:
– А что будет, если вы это сделаете?
Киннамон не поняла вопроса.
– Сделаю что?
Дин испытующе посмотрел на нее.
– Дотронетесь до чего-нибудь из его вещей. Он же был библиотекарем. Вы туда больше никогда не пойдете?
– Ну, я…
– Насколько мощны ваши силы? – внезапно осведомился Сэм.
– Нет у меня никаких сил, – запротестовала она. – Это просто смешно.
Сэм отмахнулся.
– Силы, умения, какая разница. Не будем придираться к словам. Мы дали вам брелок, и вы смогли рассказать нам про его владелицу, умершую год назад. – Его взгляд был тяжелым и беспощадным. – А если вы пойдете за едой и последним человеком, который пользовался магазинной тележкой, окажется Оуэн Майер? Что тогда?
