В Бо осталось достаточно от него тогдашнего, двадцатипятилетнего беглеца, чтобы на все наплевать, но Киннамон не такая, она не вытерпит подобного. Вот так закончился род Пайлов, и Эллисон тоже. Ни одна из девочек Эллисон не родила детей, а он остался последним сыном в своей семье.
Что о нем думают в городе? Несложно угадать. Они видят старого дурня, который упустил свое будущее и теперь расплачивается за это каждый день.
Старый дурень.
Это мнение Бо вполне устраивало: его собственное было куда хуже. Бренда давно уехала, так что ей все равно, она никогда больше не увидит этих людей. Она даже сестру не навещала.
Но Киннамон…
Он не был настолько дряхлым и слабоумным, чтобы не замечать, как смотрят на нее другие женщины. Эти их взгляды а-ля «Как ты могла так опростоволоситься?». Уйма лет прошла, но старые подружки до сих пор судачили у нее за спиной. Злобные, стервозные старушенции, но что ты с ними сделаешь? И он, Бо Пайл, дал им тему для пересудов.
Господи, что же он натворил!
Наконец, служба закончилась. Бо вернул Библию на полочку и забрал свою шляпу. Он не стал пожимать руку проповеднику и болтать с другими прихожанами. Людей, которые это делают, замечают, а Бо хотел остаться незамеченным. Он не видел Киннамон, но знал, что она тоже здесь. Их семьи всегда ходили в эту церковь. Собственно, здесь они и познакомились, когда еще были школьниками. Знакомство, обреченное перерасти в детский роман и закончиться катастрофой. Она, наверное, где-то сзади, на предпоследнем ряду, чтобы иметь возможность выйти, едва с губ проповедника сорвутся слова: «Ступайте с миром, хорошего вам дня». Когда большинство прихожан выйдут на улицу, она уже отъедет от парковки. Эта мысль, как всегда, всколыхнула стыд в груди. Так много времени прошло, а боль в сердце по-прежнему свежа. Неужели она никогда не стихнет?
Солнце уже не светило. Бо щурился от мелкой мороси. Он опустил глаза, чтобы не встречаться ни с кем взглядом. Кто-то окликнул его, но издалека, так что можно было притвориться, будто он не расслышал. Он прибавил шагу, чтобы добраться до машины прежде, чем его позовут снова. Если кому-то так уж понадобилось поговорить с ним, его номер есть в телефонной книге.
Еще Бо думал о двойняшках. Они не должны были пропасть. Да, они не были местными, но они были почти свои, а теперь вокруг разгуливают фэбээровцы. Что предпринял шериф Томпсон? Это не должно было произойти, никогда. Бродяги, автостопщики, время от времени даже случайный муж, сбежавший с любовницей… Из-за них он тоже чувствовал себя виноватым, но и близко не в такой степени, как из-за девочек. Вина никогда не исчезала, но он был беспомощен в ее тени… Ему суждено было нести эту ношу точно так же, как его отцу, деду и остальным предкам вплоть до первых поселенцев округа Эдвардсон, когда эти места еще были безымянными. Он жил со стыдом и грехом, потому что другого выбора не было, не было другого способа защитить город и его жителей от голодного нечто, живущего глубоко в пещере.
