– Давай руки.
Она не сопротивлялась и протянула кисти, не поднимая голову.
Руки Юноны были влажными и холодными. По коморке пролетело металлическое эхо. Девушка вздрогнула. Я проверил наручники, потом быстро глянул по сторонам, будто нас прослушивали, тихо наклонился и сказал:
– Я не хочу тебя калечить. Подыграй мне, чтобы не было вопросов. Мне придётся обходиться с тобой грубо, пока мы идём по коридору.
Юнона еле заметно кивнула. Я помог ей подняться, взял за предплечье, и мы понемногу пошли. В коридоре она попыталась выдернуть руку, но я сдавил сильнее, а затем громче, чем нужно, сказал:
– Слушай внимательно: если будешь брыкаться, тебе не поздоровиться.
Юнона подняла голову и посмотрела на меня со всей жгучей ненавистью. Я ухмыльнулся, гадая, игра ли это.
– Куда ты меня ведёшь? На очередную пытку? – ехидно прошипела она, не опуская глаз.
Я дёрнул её и сдавил руку максимально сильно. Она сжала губы, но взгляд не опустила.
– Будешь говорить, когда я позволю.
Юнона хохотнула:
– Думаешь, я тебя боюсь? – и, понизив голос, добавила: – ты можешь снова меня избить, как тот ублюдок в форме. Можешь мне угрожать. Но ты не можешь сделать так, чтобы я боялась.
Оскалившись, Юнона сплюнула мне на ноги мерзкую смесь слюны и крови. Я со всей силы замахнулся. Она зажмурилась и съежилась. Кулак завис в воздухе прямо возле окровавленной скулы. Я не смог её ударить. Вместо этого толкнул Юнону вперёд и прошипел:
– Иди. Без глупостей.
Она шумно выдохнула и слегка обернулась.
– Какой злой полицейский.
Я поджал губы и снова подтолкнул её вперёд. По дороге к чёрному выходу нам встретились пару человек персонала. Аноре нигде не было видно, поэтому, когда мы вышли из больницы, я ослабил хватку.
– Куда ты меня повезёшь? – хрипло спросила Юнона.
Я нервно сглотнул, открыл дверь снегохода и помог ей сесть. Затем подошёл к водительскому месту, уселся, завёл мотор и ответил:
– Далеко.
Ехать нам было несколько часов. Я с тяжелым сердцем тронулся и направил снегоход на восток. Юнона отвернулась и смотрела в окно. Висела напряжённая красноречивая тишина. И без слов было ясно: для несчастной это путешествие в один конец.
Мне доводилось убивать. Несколько раз мы с Максом попадали в такие передряги, из которых без стрельбы выйти живыми бы точно не получилось. Но то были отпетые мерзавцы. В безоружного человека я ещё никогда не стрелял. От этого внутри разгорелась нешуточная борьба. Я не знал, чему верить. С одной стороны, доказательства были неопровержимыми. С другой…
