Готова поклясться, что слышала скрежет зубов. Но мы только начали, поэтому детектив взял стул, сел ближе и задал первый вопрос:
– Где ты была вечером пятнадцатого февраля?
Я внимательно смотрела на его лицо и, наконец, рассмотрела цвет глаз. Голубые. Не такие, как у Гека – пустые и холодные, а полные ума. И слепой ярости.
– Мистер детектив, вы сейчас допрашиваете меня как свидетеля или виновника?
– А ты хочешь в чём-то сознаться?
– Я ни в чём не виновна.
Гарьер снял очки, потёр глаза и чётко, почти по слогам заговорил:
– Даже не знаю, с чего начать. Пожалуй, с убийства, – он деловито ощупал подбородок и поднял взгляд: – да, точно. С него.
– Чьего убийства? – я продолжала делать невозмутимый вид.
Филипп Гарьер что-то нажал на планшете и развернул его ко мне. Сердце упало в пятки. На фотографии был мой последний клиент. Что ж. Вот и понятно, как полиция вышла на меня. Ой как не вовремя.
– Понятия не имею, кто это такой, – без зазрения совести соврала я.
– А вот камеры наблюдения в «Гуаране» показали, что вы встречались.
Я прикусила губу. Чёрт.
– Вы обвиняете меня в убийстве просто за то, что я выпила с ним пива?
– Нет. Он убит разрывными пулями либергана. Судя по показанию свидетеля, ты их продаёшь. Последний человек, с которым виделся убитый, – ты. Сама сложишь два плюс два или помочь?
Я чуть прищурилась и заглянула в лицо детективу. Почему он ничего не спросил о похищении? Что ж. Деваться некуда, поиграем пока по этим правилам.
– Я его не убивала. И понятия не имею, кто он. Только продала ему пистолет. На этом всё.
Филипп поморщился и снова стал что-то клацать в планшете.
– У тебя были приводы за распространение карамели. Сейчас все шансы загреметь за незаконное изготовление и сбыт оружия. Скажу прямо: дела плохи. Поэтому, если не хочешь уехать в Момбасу, лучше говорить честно.
Я вздрогнула. Момбаса – город воров и убийц. Старое место, где построили тюрьмы и все производства. Поговаривали, что, загремев туда, никто уже не возвращался обратно. Просто потому, что даже в Джаро было очень тяжко выживать. Что уж говорить о городе, где всем было плевать.
– Моя вина не настолько огромна, чтобы посылать в эту замёрзшую мясорубку. И кстати, почему вы не задаёте более важные вопросы?
Филипп натужно хохотнул.
– То есть для тебя угон – это более серьёзно, чем убийство?
Итак, кажется, он не знал о похищении. Неужели отец не заявил? Он вообще приходил? Игра мне наскучила. Пора вскрывать карты.
– Детектив, я имею право встретиться с родственником?
