Первым делом он переложил испаритель и ампулу из-под папки. Он и сам ещё не решил, стоит ли ему идти на такое. Эмпатология под фанейротимом – то, от чего предостерегают с первых курсов обучения.
После взгляд Альберта упал на уведомление о пришедшем письме. Не без труда он откинул мысли о завтрашней эмпатологии и сел на место. Снова открыл вкладку с письмом.
«Re: по поводу Адкинса. Удалите после прочтения».
Что же там?
Е-майл незнакомый, но это Кенью. Эта таинственность – либо глупость, либо безумие. Либо что-то ещё? Альберт не знал.
Он открыл письмо.
«Здравствуйте. Извините за меры, которые я принял. Прежде всего повторюсь: удалите письмо после того, как прочтёте. Не пишите мне на этот емайл, он одноразовый. Не звоните, я буду всё отрицать. Не пишите на рабочий емайл, я вам не отвечу, если вы свяжетесь с моим начальством, я буду всё отрицать и утверждать, что это письмо вы написали себе сами».
Пока что письмо выглядело глуповатым. На ум Альберту сразу пришли мысли о теориях заговора или о чём-то другом столь же глупом и нелепом. Теперь он понял, зачем Кенью попросил продиктовать ему емайл.
Альберт продолжил чтение.
«Я сам не знаю, зачем пишу вам это. Мне было бы проще забыть обо всём случившемся, но я не могу. Может быть, потому что я эмпатолог, уж вы-то понимаете, кто попало им стать не может. Именно поэтому я и решился вам написать. С момента, как Адкинс сделал то, что сделал, я каждый день корил себя за то, что семь лет назад не предпринял никаких мер».
Альберт попытался представить, как говорил бы это Кенью перед ним. Если верить тексту, то от него веяло бы едко-уксусными на вкус и запах волнами осознания вины.
Если верить тексту, конечно же.
«Адкинса направил ко мне наш психиатр. Ему показалось, что результаты тестов Адкинса немного аберрантны и тот что-то скрывает. Сами понимаете, мы не могли как-то надавить на него, но рекомендовать эмпатологотерапию могли.
Я думал, что не понадобится больше одного сеанса. Тогда фанейротимом и техникой мы почти не пользовались, всё было сложнее, и не так, как сейчас. Но я всё равно почувствовал, что с ним что-то не так. От Адкинса веяло страхом, ужасом. Чем-то ещё мрачным. С огромным трудом я смог разговорить Адкинса».
Сердце Альберта застучало быстрее. Что же?
«Он сказал мне, что слышит голоса».
Альберт перечитал, не веря себе.
«Он сказал мне, что слышит голоса. Один голос. Это серьёзно, вы понимаете. Я подумывал отправить его назад к психиатру, но тут уже он меня убедил – мы сошлись на том, что это нервное. Борьба за титул лучшего фермера, только что родившиеся двойняшки. Вы понимаете, это стресс.
