– Альберт?
– Да… Да, извини, – он улыбнулся, подумав о том, что «залип», как тогда, на вечеринке, Лин уже вернулась с кухни, её руки были слегка красны от горячей воды. – Я хочу помочь ему. Точно так же, как я хочу помочь себе. Может быть потому, что я боюсь, что стану таким же, кто знает? – слабо улыбнувшись, Альберт подмигнул Лин. – Ведь я тоже вижу всё… так. Мир беспомощен. Я беспомощен.
Со вздохом Лин села назад за стол.
– Не надо пытаться спасать Адкинса. И мир не спасти, сколько не пытайся. Они этого не заслуживают.
Склонив голову набок, Альберт вопросительно поднял бровь вверх.
– Адкинс сумасшедший, его не надо спасать, с ним уже всё ясно. А мир просто такой, какой есть. Беспомощен или нет – разве он стал хуже?
– Вроде бы не стал… – медленно проговорил Альберт. – Кажется, я понимаю о чём ты.
– Может быть оно так и должно быть? – упорно продолжала Лин, нервно растирая покрасневшие пальцы. – Ни убийств. Преступность почти нулевая. Мы живём так хорошо, как вообще можно представить. И цена этого – то, что Адкинс и ты считаете беспомощностью. Беспомощность это? Хорошо, а я спрошу: может это беспомощность успеха?
– Если все нормальные, то никого и нет!
– Не думай об этом!
– Пожалуй… может мы и правда неплохо живём… К хорошему быстро привыкаешь…
Лин неопределённо качнула головой – ни да, ни нет:
– Или я просто не понимаю. Но если всё живут хорошо, то может понимать и не надо?
– Может и не надо. Может мы и правда что-то потеряли именно потому, что нам это уже не нужно. А может быть потеряли так давно, что уже поздно искать.
Альберт резко поднялся с места и подошёл к жене. Он накрыл её ладони своими, поднёс их к своим губам и поцеловал её изящные пальцы.
– Всё будет хорошо. Я разберусь. По крайней мере постараюсь.
– И вот об этом тоже… – быстрое движение руками и теперь уже Лин держала ладони Альберта в своих. – Не старайся наизнос. Никакого сеанса под фанейротимом. Я это со злости сказала.
– Я похож на сумасшедшего? – эта ложь далась Альберту легко, и он, краешком сознания, даже успел было подумать, что начал к такому привыкать. – Если эмпатология Адкинса и без фанейротима – дело тяжёлое, то с фанейротимом я… не знаю. Может с ума сойду.
– Альберт, это серьёзно, – Лин смотрела снизу-вверх, будто с молитвой на устах. – Не надо.
– Не буду, – соврал Альберт. – Мне нужно поработать. Отпустишь?
Лин разжала руки, обняла мужа, вжавшись лицом в его живот.
А потом Альберт ушёл в свой кабинет.
