Конечно, как врач эмпатирует пациента, так и пациент тоже чувствует, эмпатирует врача. Но чтобы настолько? Первый раз за весь за все годы работы, пусть опыт и не самый большой, Альберт ощутил, что сеанс эмпатологии проводили скорее с ним, чем он сам. И эти ощущения были неприятны настолько, что выводили, выбивали из себя.
Поэтому он не меньше минуты стоял перед дверью в кабинет Пилипчика, выбитый из колеи. По его спине пот бежал почти что струёй, сердце часто колотилось, а коленки слегка подрагивали. Нельзя, чтобы Пилипчик видел его таким.
Альберт глубоко и часто задышал, успокаиваясь, и удалось ему это далеко не сразу.
Только после этого он постучал в дверь.
– Да-да…
Пилипчик ел сендвич, но сразу же убрал его в ящик стола, когда Альберт вошёл.
– Закончил? Рассказывай.
Что сказать? Как сказать?
– Это было сложно, – уклончиво ответил Альберт, крепко сжав папку в руках, вцепившись в неё пальцами. – Эмпатология убийцы – это тяжело.
– А ты думал, я шучу? Хах, – хмыкнул Пилипчик и откинулся на кресло. – А в остальном?
– Я не могу так сразу сказать…
– Горовиц, не мямли.
Альберт пытался говорить так, чтобы директор ничего не заподозрил.
– За неделю я закончу, – осторожно сказал он. – Это сложно, но я справлюсь.
– Справишься, значит…
– Случай сложный, – повторил Альберт, и это уже далось ему легче, потому что он говорил правду. – Но я справлюсь. Я чувствую, что это вызов для меня. Я обязан справиться.
– Уж справься, Горовиц, – внушительно произнёс Пилипчик. – Найди причину для того, чтобы Адкинс остался здесь до следующего квартала, а там уже я разберусь сам. Не подведи меня.
Альберт не нашёлся, что ответить, и просто кивнул.
Альберта слегка потряхивало до конца рабочего дня и всю дорогу домой, пару раз он основательно снижал скорость и парковался, чтобы перевести дух. Первый раз в жизни его настигло это странное состояние.
Его прочитали. Его прочувствовали. Не он, хотя и он тоже, но не до конца – если пациент прочувствовал тебя, а ты его нет, то, считай, ты не справился.
Почти. Лишь это немного успокаивало. Давало возможность держаться, ехать дальше.
Альберт еле-еле подавил желание броситься прямо в объятия жены, войдя домой.
– Ты чего? – даже несмотря на то, что он старался вести себя естественно, Лин сразу заметила, что что-то не так. – Поссорился с кем? Что случилось?
Поначалу Альберт хотел отмахнуться, сказать, что устал на работе, или выдумать что-то ещё, но едва только он посмотрел на жену, то на глаза его сразу навернулись слёзы.
