Я, улыбаясь сердцем и душой, закрыл глаза и поцеловал её, будто целовал в последний раз. И я, человек, всю жизнь склонявший голову перед всемогуществом Бога, теперь впервые увидел, где на самом деле берёт начало свет. Там, где бесконечность целует бесконечность, а та целует её в ответ.
Скрипучая дверь позади нас отворилась и из-за неё показался Гавриил. Он прислонил трость к стене и стал аплодировать редкими хлопками.
– Потрясающая речь, Эвери! Просто гениальная! – сказал он.
Мы оба вздрогнули, но не сдвинулись с места.
– И я бы поспорил с тобой, нашёл бы в ней много неточностей. Ну разве я не мог знать Хасана ещё до Бриса? Может быть он мой школьный друг и я много лет хожу к нему по четвергам, чтобы сыграть в шахматы? Как тебе такое? Ты слишком взволнована, чтобы обосновать свои подозрения и я бы спорил с тобой с удовольствием, но теперь в этом нет смысла. Мы узнали всё, что хотели. Больше незачем играть этот спектакль. Вы и правда в большой опасности, и мы на самом деле не те, кем пытались казаться. И даже твой умелый трюк с обмороком не спасёт вас. Я знал, что вы дети своего отца, что вы будете играть только по-честному, поэтому и мне пришлось притвориться честным человеком. И я был неплох.
Я хотел сказать тысячу слов, но не мог издать ни звука. Тогда мы пустились в бег. Мы бежали изо всех оставшихся сил к дому.
– Вам не скрыться! От Кима ещё никто не скрылся! На острове нет места, о котором Ким не знает! Ни одного! Он найдёт вас, как бы быстро вы не бежали! – кричал нам вдогонку Гавриил.
– Чарли, Чарли! – позвал я, когда мы забежали домой и закрыли дверь. – Чарли, вставай. Все! Просыпайтесь! Вставайте! Мы уходим!
Как холодный воздух проникает в щель плохо закрытого окна, внутрь меня проникало чувство тревоги и опасности. Я понимал, что если Гавриил на самом деле не тот, кем пытался показаться, то нам больше не на кого надеяться.
Чарли встал и подошёл ко мне настолько близко, что в свете луны мы могли видеть лица друг друга. Он пристально смотрел в мои глаза и я боялся, что он станет спорить и обвинять меня, но в ответ я получил лишь короткий кивок.
Спустя недолгие минуты поспешных сборов, мы были готовы идти. Я подошёл к Сарре, которая лежала с открытыми глазами и наблюдала за происходящим, и встал на колени перед ней.
– Простите, простите меня, мы должны…
Сарра слабо сжала мою руку:
– Прости нас за то, что Морис оказался таким страшным местом. Ты не заслужил этого. Никто не заслужил.
