Дверь, распахнутая в неизведанное
Понятие «хорошая жизнь» в любом возрасте можно свести к двум заповедям: найти для себя верную формулу жизни и больше не менять ее, но вместе с тем быть открытым для мира, его богатств и красот. Не отрекаясь от себя и своей жизни, мы тем не менее можем желать, чтобы будущее несло в себе сюрпризы и принимало не старый, много раз виденный облик, но — что приятнее — новый и неожиданный. Простой факт, что в молодости мы чувствуем себя достойными лучшей судьбы, часто позволяет нам сворачивать горы, ломать стены, преграждающие путь к свободе. Нас манят отъезды и расставания: это они толкают нас навстречу неизвестному, намечают на ткани времени таинственный и благотворный разрыв. К жизненным принципам, названным Фрейдом, — удовольствию и реальности, — следовало бы добавить третий: принцип запредельности, или выхода за прежние пределы, так как именно запредельность представляет собой царство разнообразия, неисчерпаемости новых вкусов и новых вещей. Запредельная, незнакомая нам область часто становится местом откровения.
Случается, что во время какой-нибудь поездки или непредвиденного происшествия нам представляется возможность заглянуть в иные, ошеломительные, миры: так Пекюше, распалившегося при виде великолепной в своей непристойности крестьянки, за чьими любовными утехами он наблюдает из-за изгороди, на минуту охватывает сомнение в том, что он верно избрал призвание усердного переписчика. Удивительно ли, что подобный зов тайны в особенности преобладает в трех сферах — в сфере религии, эротики и странствий, в трех трансцендентных человеческому бытию областях: это зов плоти, зов Божий, зов дальних стран и континентов? Это дверь, распахнутая в неизведанное, и нужно хотя бы раз в жизни переступить ее порог. Это дверь в святилище: все замерло в ожидании неизбежного скачка, сравнимого с обращением в религиозную веру, которое освобождает нас от нас самих, от властного гнета повседневной рутины. Внезапность — внецерковный аналог спасения.
Тот факт, что будущее непредсказуемо, другими словами — несет на себе отпечаток подвижности и изменяемости, дает нам шанс, что нас ждет нечто необыкновенное даже в последние годы жизни. Нас никогда не покидает жгучее желание столкнуться с чем-то, прежде неизведанным. Мы хотим иметь возможность в любую минуту сняться с якоря и отправиться на поиски новой участи. При всем этом существует риск, что человек, который в течение 30 лет вел спокойную размеренную жизнь, бросается напоследок на героические подвиги, притом что у него нет соответствующей подготовки для подобных кульбитов. Известно слишком много примеров 50-летних пухленьких домоседов, как мужчин, так и женщин, которые в одночасье, очертя голову, бросаются заниматься спортом и заканчивают в реанимации. Пожилой человек внезапно воображает себя воздушным гимнастом и отваживается на прыжок на тарзанке; дама на пенсии наряжается покорительницей дикой природы и уезжает вязнуть в песках далекой пустыни; дряхлый дед открывает в себе задатки Казановы и позволяет обирать себя до нитки бесстыжим девчонкам — всё это хорошо знакомые нам комедийные образы. Не всё можно делать в любом возрасте, и есть то, для чего потребны определенные физические способности. Бернанос в своем «Дневнике сельского священника» говорит о людях, раскрывшихся на войне, без которой они так и остались бы «зачатками человека». Слава богу, нет необходимости в войне, чтобы обрести ясность. Каждый шаг к старости — это еще одна возможность метафорически «обобрать» старого человека.
