Восхитительна фраза Золя, сказанная о Гюставе Флобере, умершем от апоплексического удара в 1880 году: «Прекрасная смерть, завидный сокрушительный удар, заставивший меня пожелать себе самому и тем, кого я люблю, такого конца — быть уничтоженным в один момент, как насекомое, раздавленное гигантским пальцем». Другим можно завидовать во всем, даже в смерти. В их несчастье им повезло. В этом отношении поминальные обеды представляют собой традицию, укрепляющую наш дух: живые устраивают между собой перекличку и пируют, чтобы прогнать Безносую, они избавляются от мыслей о ней под звон вилок и чоканье бокалов. Армия усопших позволяет нам держаться на ногах под артиллерийским огнем и храбриться, несмотря на тех, кто падает то слева, то справа. Тайная гордость оттого, что мы пока еще в строю, сменяется ужасом, что мы можем быть следующим в списке. Нам доверена миссия быть свидетелями жизни и выразителями мнений тех ушедших от нас современников, которых мы представляем теперь на земле. Они живут в наших сердцах, в наших словах, в наших воспоминаниях. Говоря о них, мы возрождаем их к жизни, это наши усопшие, круг наших покойников. Хоровод теней, поселившийся внутри нас и не покидающий нас до самого последнего вздоха.
По мере того как наш срок приближается, перед нами встает новая задача: не пропустить наступление последнего момента и по возможности не оставлять связанных с этим решений на усмотрение тех, кто имеет медицинский или моральный авторитет. Биологическое выживание — не самая важная ценность, выше его стоят свобода и достоинство. Когда утрачиваются самостоятельность и способность владеть этим миром наравне с другими, когда простые действия — есть, дышать, спать — превращаются почти в пытку, наступает время попрощаться и уйти, приказав всем долго жить. По возможности деликатно. Как это сделал известный бельгийский писатель Хюго Клаус 19 марта 2008 года: его сразила болезнь Альцгеймера, он страдал от нарушения двигательной функции и решил отказаться от дальнейшей деградации. Надев свой лучший костюм, он отправился в компании жены и подруги-издательницы в больницу Миддлхайм в Антверпене. Выпив шампанского и выкурив сигарету, он безмятежно улегся в кровать, где ему сделали анестезию, а потом смертельный укол. Такой уход в Бельгии позволен законодательством, если пациент выразил «добровольную и обдуманную» просьбу. В высшей степени благородное прощание с жизнью.
Хоровод сожалений
