Недолговечная вечность: философия долголетия | страница 47



У нас, абсурдным образом оказавшихся на верхних ступенях существования и не имеющих возможности спуститься обратно, нет другого выхода, кроме как продолжать движение вверх, ступень за ступенью. Если представить жизнь в виде приставной лестницы — как это нередко делалось, — то, по мере того как мы взбираемся по ней, мы обнаруживаем, что ее последние балки ни на что не опираются, но повисают в пустоте. Мы — как те мультяшные герои, которые на всей скорости слетают с обрыва, продолжая в падении крутить педали над пропастью. Нужно продолжать карабкаться вверх до последнего — так, будто нашему восхождению никогда не суждено прекратиться.


Часть третья. Поздняя любовь


Глава 5. Страсть на закате

Мы с Монтаном одного возраста. И если он пережил то обстоятельство, что я рядом с ним старела, то я пережила, что рядом со мной он мужал. Ведь о мужчинах говорят, что они мужают, их седина «серебрит виски». Морщины придают их лицам выразительность, тогда как женщин они обезображивают.

Симона Синьоре [1]

«Я и сам прекрасно понимаю, что я отвратительный сморщенный старик. Сняв перед сном искусственные зубы, я вижу в зеркале престранное лицо. Ни одного зуба ни в верхней, ни в нижней челюсти, десен тоже нет. <…> Да я ли это? Столь безобразная внешность не только человека не способна привлечь, но даже и обезьяну. Разумеется, я не питаю дурацких надежд, что с таким лицом могу нравиться женщинам <…> но я могу, не вызывая ни у кого ни малейшего беспокойства, бывать у красавицы и, вместо того чтобы отваживаться на что-то, получаю удовольствие оттого, что толкаю ее в объятия красивого мужчины, вызывая разлад в семье…» [2]


73-летний старик влюбляется в свою невестку Сацуко, бывшую танцовщицу мюзик-холла, которая имеет над ним абсолютную власть. Одержимый прекрасным полом несмотря на свое бессилие, он продолжает испытывать «половое влечение, удовлетворяемое различными специфическими, обходными способами». Через дневник героя, представленный в виде истории болезни, где учитываются сведения о давлении, сердечном ритме, соблюдаемой диете, параличе конечностей, японский писатель Дзюнъитиро Танидзаки (1886–1965) показывает нам, как молодая женщина все больше подчиняет себе свекра. Повествование строится на напряжении между двумя полюсами: постепенном дряхлении рассказчика и его влечении к Сацуко, которую он подкупает при помощи денег и подарков, но в ответ получает немного: она не позволяет ему ничего, кроме небольших вольностей — посмотреть на ее обнаженную спину под душем, помассировать ей ступни. Как только он пытается поцеловать ее, она дает ему пощечину, восклицая: «Что за испорченный старик!» Он хочет украдкой сорвать поцелуй, «прильнув губами к пышной округлости ее правого плеча» [3], как тут же получает новую оплеуху. И все-таки она продолжает распалять его, позволяя целовать свои ступни.