Получить отсрочку от смерти: до недавнего времени это подразумевало избегать изнурительного труда, тяжелой подневольной работы. Отныне это означает кипучую и ожесточенную деятельность, маниакальное стремление накопить кучу дней, вырванных из жизненного календаря. В некотором роде это все равно что умереть при исполнении задачи жить вечно. Жизнь, так же как и любовь, — это не марафонский забег, где мы должны продержаться максимально долго благодаря самым разным ограничениям и медицинским осмотрам, но определенное качество отношений, эмоций, занятий. Когда она сводится только к тому, что мы без конца перебираем, какой из наших органов сейчас нуждается в починке, разве остается в ней еще хоть какая-то ценность? Что может быть печальнее, чем дома престарелых, где старики, пережевывая воспоминания, ждут своего конца и где их кормят, одевают, поднимают с постели и моют, будто иссохших лепечущих младенцев.
Чтобы захотеть отменить время, забыть о нем или ускорить его, что-то должно было произойти в сердцах людей — что-то неожиданное, непостижимое. Интенсивность или длительность — вот существующая альтернатива, очевидно невыносимая. Тягомотина долгих пресных лет или полнота по-настоящему прожитой жизни. При этом есть риск, что к моменту обретения бессмертия мы будем лишь жалкими развалинами. Какая насмешка кроется в мысли героя все того же романа Итало Звево:
«Зачем вы продолжаете курить, ведь вам это вредно? — Я боюсь, что не умру». Тут нельзя не вспомнить о Серже Генсбуре, до самого конца курившем в свое удовольствие от двух до пяти пачек сигарет в день, невзирая на четыре инфаркта (пятый унесет его жизнь в 1991 году).
Зомби внутри нас
Бывают периоды, когда наша жизнь замирает, и кажется, что она напрочь лишена духовного начала, а мы похожи на зомби из фильмов ужасов — безмозглых бесстрастных кукол с мертвой душой и ненасытным аппетитом к свежей человеческой плоти. Эти чудовища, появившиеся в западной живописи еще в эпоху Возрождения и чье название родилось на Гаити, завораживают нас: они воплощают собой своего рода уродливое бессмертие, ведь они не могут ни жить, ни умереть, но лишь пожирать все, что движется и дышит. Кто такой зомби? В кино — это мертвый, не знающий, что он еще жив; в реальности — живой, не знающий, что он уже умер. Это существо не в состоянии разговаривать, оно умеет издавать лишь глухие стенания, бесконечное жалуясь на свою участь пруклятого создания. В этом существе — как показано в фильме Джорджа
