— Что с тобой, Шимс? — спросил я. — У тебя вид, будто ты раскрыл устрицу, а оттуда, благоухая каннабисом и шампанским, вынесся Восточный экспресс и заехал тебе в глаз.
— Признаюсь честно-с, я так изумлен, что все понятия мои покосились и мир для меня, по мягкому выражению Эйвонского Лебедя, вывихнул сустав-с.
— Чем же ты изумлен, Шимс? Неужели моим умом, к которому, находясь все время около меня, ты мог давно уже привыкнуть? Или лебедем, умеющим выражаться губительно для суставов, что при бандитских наклонностях, свойственных этой птице, совсем не странно? Ты замечал вообще, какие у этой птицы надбровные дуги? Полагаю, такие же были у гуннов.
— Скорее-с я изумлен вашей проницательностью, к которой привыкнуть нельзя, даже будучи осведомленным о ней. Не соблаговолите ли вы воспроизвести ход ваших умозаключений, приведших ко столь верным догадкам-с?
— Видишь ли Шимс… так называемые аналитические способности нашего ума сами по себе малодоступны анализу, и блеснув интеллектом, я не всегда могу объяснить, откуда взялся этот блеск, подобно тому, как легко зажигая спичку, не всякий человек способен объяснить, откуда у него меж пальцев взялось пламя.
— Не сомневаюсь, что вы успешно справитесь с этой задачей-с.
— Однако должен предупредить, что объяснения снижают драматический эффект от применения дедуктивного метода.
— Не разбив яйца, не сделаешь омлета-с.
— Не отвлекайся на яйца, Шимс.
— Хорошо-с. Но мы, с вашего позволения, говорили о путях ваших блистательных умозаключений-с.
— Видишь ли, Шимс, эти яйца… пардон, палка — о двух концах. Я имею в виду, разумеется, трость — из разряда тех, что называют «веским доводом». Судя по тому, как она сбита, она, несомненно, принадлежит врачу, имеющему обширную практику и поэтому постоянно вынужденному отбиваться от нападений бывших пациентов.
— Люди неблагодарны-с.
— Вот именно. Ведь если рассудить здраво, то коль скоро после лечения больной еще способен напасть на врача, и действительно нападает на него, то он неправ.
— Безусловно-с. Я даже вижу перед мысленным взором картину-с, как Мортимер отбивается от очередного своего клиента со словами: «Неблагодарный! А ведь я мог бы полечить тебя еще пару дней, и ты бы у меня сейчас тут так не прыгал!»-с.
— Хорошо. Идем дальше. Следы зубов, вот видишь, как раз посредине трости, конечно, принадлежат мужчине, потому что трудно представить такой тяжелый предмет в устах женщины или ребенка. Предполагаю, что этот Мортимер — невропатолог. Ну, так только говорят, что невропатолог, а на самом деле он лечит тех, кому давно пора в желтый дом… Так вот, один из этих бедняг, должно быть, и оставил на трости глубокие следы зубов.
