До всем известного здания на Лубянке, даже учитывая зимнее время, пешком минут пятнадцать. Но шли не спеша, потому потратили все двадцать минут. По дороге мемохарб не только инструктировал подполковника, но внимательно «прислушивался» к каждому встречному поперечному. Понятно, что не надеялся перехватить ценного человека из госбезопасности, ну а вдруг повезёт ещё на дальних подступах?
Не повезло. Зато удача широко улыбнулась уже непосредственно в самом здании, которое являлось центром госбезопасности страны. Там ведь работали без перерывов, круглые сутки. Да и войти оказалось довольно просто: существовала сбоку от главного холла приёмная, в которой всех граждан принимали в любое время дня и ночи и в любом состоянии. Туда и направились поздние визитёры.
Но если дядя Боря сразу поспешил в кабинет какого-то следователя или секретаря, то Александр остался в холле, как бы ожидая взрослого товарища. А сам интенсивно принялся прослушивать всех, кто входил в здание и выходил из него. Тут уже хватило десяти минут. Крайне удачно попался адъютант грозного министра в звании старшего лейтенанта, мчавшийся на выход, чтобы забрать доставку заказанного из ресторана «Арагви» ужина. Причём адъютант радовался вполне искренне:
«Шашлыков я заказал на два больше! Значит, и сам не останусь голодным…» — он выскочил на улицу и через минуту вернулся с двумя внушительными коробками из картона. Те были перевязаны верёвками, вполне удобными для переноса, но офицер уже и сам оказался привязан на поводок внушения. Поэтому сердито окликнул юного студента, уже будучи под ментальным контролем:
— Ну и чего ты, Фёдор, стоишь?! Помогай! — и вручил парню одну коробку, из которой доносился аромат жареного на углях мяса. — А на обратном пути захватишь вчерашние тарелки!
На втором посту, в глубине здания, никто и не поинтересовался у старшего лейтенанта, кого это он с собой ведёт. Не полагалось, да и мемохарб выдал должную толику внушения дежурным поста.
А вон на третьем, самом строгом посту, рядом с лестницей на третий этаж, где и находился кабинет грозного Виктора Семёновича, оказалось сразу два пакри, ещё и в офицерских званиях. Берегли министра довольно серьёзно, да и он сам обожал, когда вокруг него все вертелись и повышали этим его самооценку. Это подчёркивал и тот факт, что в немалое крыло здания вообще никто из военных без особого разрешения не хаживал.
Офицеры на третьем посту тоже не стали долго выяснять у адъютанта, кто это с ним и зачем. Их вполне устроила фраза: «Парень за посудой!» Что только усиливало противоречия: свои не ходят, а чужие — только так? Да без пропуска?! И ни разу здесь ранее не побывавший? Маразм… Но, видимо, частенько сюда захаживали халдеи на побегушках.
