Но Сергей Иванов тут же парировал эти слова:
– Этот испуг заставил его лишить избирательных прав две трети своего собственного населения, и он же привел его к союзу с Гитлером и Муссолини. Задумайтесь над этими фактами – и вы поймете, насколько фальшиво звучат ваши крики о страдающем от ужасов войны венгерском народе. Кстати, ваш отец уже дал свое согласие на ввод в Венгрию немецких войск – то есть фактически на оккупацию Венгрии вермахтом, и если бы у Гитлера было что вводить в Будапешт, то так просто вы бы в этой войне не отделались…
– Я это уже знаю, – сказал немного успокоившийся Хорти-младший, – а также мне известно, что ваши генералы с помощью большевиков настолько основательно обгрызли вермахт, что тот теперь способен контролировать только главное для себя берлинское направление. Поэтому я и сказал, что немцы бросили нас, венгров, на произвол судьбы.
– Ну, кое-какие силы для Венгрии Гитлер все-таки наскреб, – пренебрежительно махнул рукой господин Иванов, – и сейчас они уже грузятся в эшелоны, однако не думаю, что из этого для Венгрии получится хоть что-нибудь хорошее. В нашем прошлом в ходе войны триста тысяч ваших солдат были убиты, еще двести тысяч стали калеками, а полмиллиона попали в наш плен. Будапешт был разрушен в ходе ожесточенных боев Красной Армии с германо-венгерской группировкой, а почти триста тысяч его жителей стали невинными жертвами кровавой мясорубки. Задумайтесь: триста тысяч солдат, убитых на фронте и триста тысяч гражданских жертв, которые никуда не стремились, ничего не хотели, и которых смерть нашла прямо в их домах! Стоили ли все эти жертвы желаний вашего отца любой ценой бороться с «русской экспансией» – неважно, царско-православной или сталинско-коммунистической?
– Я ведь уже говорил, что знаю, что никто не в силах спасти наш народ от грядущего ужаса, который должен наступить при победе любой из сражающихся сторон, – с горечью произнес Хорти-младший. – Более того, я знал это с самого начала, но мой отец оставался глух к моим словам. Выбор межу нацизмом и коммунизмом для меня невозможен и отвратителен. Именно поэтому я отправился на фронт добровольцем. Я хотел погибнуть в бою, лишь бы не видеть того, чем должна закончиться для Венгрии эта бойня… и когда этот придурок Густав Яни выстрелил мне в грудь, то я подумал, что у меня все получилось. Зачем вы спасли мне жизнь, которая мне самому уже была не нужна?
– Не говорите глупостей, Иштван, – мгновенно посерьезнев, сказал господин Иванов, – жизнь дана вам не для того, чтобы вы разбрасывались ей неправо и налево. Не будем говорить о вашем отце, но подумайте о том, какое горе ваша смерть причинит вашей матери, жене, и каково будет расти без отца вашему двухлетнему сыну. Кроме того, пока еще ничего не предрешено, и для Венгрии еще возможен относительно безболезненный исход этой войны по румынскому или даже болгарскому варианту.
