У режима Павелича, которого немцы из-за дефицита солдат поддерживают все больше на словах, а итальянцы только словами, дела сейчас идут из рук вон плохо. Всего в хорватском домобране имеются пять дивизий, численностью примерно восемьдесят пять тысяч штыков, оснащенных артиллерией, доставшейся им в наследство от старой югославской армии, легкой бронетехникой итальянского, немецкого и чешского производства, а также какой-никакой авиацией. Все это пригодно для борьбы против партизан, но будет разбито в прах даже при легком столкновении с регулярной Красной Армией. Правда, и партизаны, с тех пор как у них завелись сбрасываемые с парашютов тяжелые пулеметы, ПЗРК и РПГ, стали для хорватских вояк сущим наказанием. Но деятели в Загребе все равно готовы пожертвовать частью своих сил для проведения Белградского сражения. Наверное, хорватский диктатор и его подручный, министр обороны Хорватии генерал Славко Кватерник, считают, что это удобный способ поменять жизни своих людей на неумолимое время и хоть ненадолго отсрочить собственный крах, а из Берлина, должно быть, им уже обещаны подкрепления, стоит только бедным хорватам день простоять, да ночь продержаться.
В Германии незадолго до того объявили тотальную мобилизацию, и наследники покойного доктора Геббельса уже вовсю трубят о том, что поставят под ружье двадцатимиллионную армию. Но, как я думаю, все эти сообщения германского радио – из области художественного свиста. Предел мобилизационного напряжения для Германии – семь миллионов солдат, вместе с шестнадцатилетними сопляками и шестидесятилетними дедами – восемь миллионов. И три миллиона из них мы уже убили или взяли в плен. Итого, предельная численность вермахта – около пяти миллионов штыков, из которых четыре миллиона уже в строю. На этом все: больше людей, способных встать под ружье, в Германии просто нет. А в Красной Армии, стремительно постигающей науку воевать по-военному, двенадцать миллионов бойцов и командиров (в полтора раза больше, чем в армии нашего прошлого) и призыв восемнадцатилетних вполне восполняет боевые потери.
Да и в этих краях картина маслом радикально отличается от того, что мы видели в нашем прошлом при освобождении Югославии. И дело не только в том, что тогда была осень сорок четвертого, а сейчас лето сорок второго. Сил у немцев на этой территории радикально меньше: вместо четырнадцати полных и неполных дивизий – только шесть, если считать за дивизии призрак покойного «Принца Ойгена» и находящуюся в самом начале формирования бошняцко-мусульманскую дивизию «Ханджар», а также эмбрион немецкой добровольческой кавалерийской дивизии из фольксдойче «Мария-Терезия». В этот перечень не входит хорватский домобран, но, как говорят наши местные товарищи, при вступлении Красной Армии в Сербию хорваты завибрировали душою (или что у них там есть). Стоит на них надавить – и начнется распад и дезертирство. Но хорватов, как я уже говорил, мы оставляем на сладкое, занимаясь пока только освобождением территории Сербии…
