– Все верно, – подтвердил Благое Нешкович, – но только я не понимаю, какое отношение этот факт имеет к распаду Социалистической Федеративной Республики Югославия из вашего мира.
– Отношение самое прямое, – со вздохом ответил Андрей Сергеевич, – чтобы маленькое мононациональное государство превратилось в многонациональную империю, необходимо соблюдение трех условий. Во-первых – наличие у государствообразующего этноса экспансионистского потенциала. Во-вторых – наличие у правящей элиты этого государства уникальной объединяющей идеи, под флагом которой будет проходить расширение его территории. В-третьих – запас времени в несколько столетий, дабы это расширение проходило поэтапно, после поглощения и полной ассимиляции предыдущих территориальных приобретений. Так росли все империи-гиганты в мире: от римской до последней, германской, и российская в том числе. Начнем с экспансионистского потенциала, и увидим, что у сербского этноса как такового его просто нет. Вы, сербы, от седой древности и до наших дней привыкли находиться в глухой обороне, защищаясь от поползновений сильных соседей: австрийцев, венгров и турок, и ни о какой экспансии у вас не шло даже и речи. Более того, за время турецкого ига вы потеряли контроль за сердцем своей страны – Косовским краем, который был постепенно заселен албанцами. О каком экспансионистском потенциале можно говорить в такой ситуации?
– Да, – с серьезным видом подтвердил начальник главного штаба народно-освободительной армии Арсо Йованович, – мы, сербы и черногорцы, очень не любим менять место жительства, и делаем это только перед лицом всеобщего уничтожения, ради спасения своих жизней и жизней своих детей. А вы, товарищи политики, лучше помолчите. Товарищ Мальцев говорит вам в глаза неприятные вещи, но все его слова – правда. У нас просто нет лишних людей для того, чтобы заселять ими огромные имперские пространства, как это сделали русские, расселившиеся по континенту до самого Тихого океана. И идеи, по которым предполагалось строить Великую Югославскую Империю, у наших интеллигентов и приблизивших их к себе правителей были книжными, вторичными, украденными частью у русских, а частью у итальянцев. И даже это, чужое, они не смогли применить правильно, не понимая, что у Сербии просто отсутствует возможность расширения и по итальянскому, и по русскому образцу. Итальянцы, несмотря на то, что апулиец или сицилиец едва поймет туринца или венецианца, все же чувствуют себя единым народом, и чувствовали это даже тогда, когда никакой Италии еще не было, а вот хорваты, македонцы, словенцы и бошняки никогда не будут считать себя сербами или там югославами…
