— И что вы там хотели у меня спросить? А то боюсь дальше мне может стать нехорошо от обилия впечатлений и я потеряю на какое-то время ясность мыслей. Такое уже бывало, — закончил свой рассказ узник склепа.
— Да, нас интересует, откуда у Витольда второго появилась жена. Откуда она вообще появилась. Откуда приехала?
— А, собираете старые байки? Удивительная тогда вышла история, нелепо же, в императорском саду выросла башня, как гриб после дождя. А там эта самая малышка Анна, спит, вроде как ее отец в эту башню заточил, дабы спасти род от прерывания. Дарами наградил. Богатыми. Самое странное что эта история как-то быстро забылась. Я все удивлялся, ну башня же. А людям вокруг было, кажется, плевать. Я тогда, помнится, как пару лет назад свое проклятие получил. И меня сразу пригласили в клуб, — Ирвин мечтательно закатил глаза, а потом закашлялся.
— Проклятие? — Рей уловил суть. — Ваше бессмертие — проклятие?
— Ага, проклятие. Я там одному светлому богу не угодил, его жрецу по голове дал. А тот был в какой-то аскезе и потому умер насовсем. Не просто проклял, а персонально! Великий Фелигист отлучил меня от людей и смерть никогда не станет мне утешением! — лицо Ирвина исказила гримаса ненависти. — Теперь, когда я умираю, я благословляю землю, в которой умер. Проходит год и я восстаю, живой. А через неделю место, где я воскрес, награждается двумя карами. Мое тело исцеляется. И все, кто рядом со мной, со временем болеют и умирают. А теперь на этих уродцев, что убивали меня для потехи, падут все божественные кары, что я скопил для них за все эти годы! Больше дух сотен лет прошло ведь! Так что, господа, советую вам убраться отсюда куда подальше. Через неделю это места превратиться в ад! Даже сбежать не выйдет, будут прокляты те, на кого благословение спускалось до этих дней.
— А почему ты в таком случае в горы не уйдешь или в другие места безлюдные? — уточнил Салех. В его голосе можно было прочесть многое, но Ирвин наблюдательностью не отличался.
— Тяжело, без людей-то. Вот я и хожу, нигде подолгу не задерживаюсь. День — два, максимум, потом молоко начинает киснуть.
— А проповедовал зачем? Про любовь и милосердие? Про жертвенность? — продолжил допытываться громила.
— Да я тогда только выполз из восточного леса! Надышался тамошней пыльцы, две недели блуждал, едва не умер! Заговариваться начал! — зло ответил Сорос.
Было видно, что мужчина врет. Но вот истинное положение дел ни Рея, ни Ричарда не интересовало.
