Владимир Ильич настаивал: меньшевизм — прямое продолжение «легального марксизма» и «экономизма». Эти разные формы одного и того же течения объединяет стремление во что бы то ни стало выбросить из марксизма главное — учение о социалистической революции, а значит, сложить оружие, прекратить борьбу.
Так ли все это? Могли ли вы что-нибудь возразить против этого, уважаемый Глеб Максимилианович?..
Если это не так, то почему мартовцы, с которыми вам каждый день приходилось работать бок о бок в комитетах, — почему они восхваляли все ту же кружковщину, а по сути, организационную распущенность, анархическую недисциплинированность? Почему последовательно и настойчиво мешали делать все, что шло на пользу революции, все, чего требовала программа партии революционеров?
Да-а... Разве с такой партией, какую хотели построить Плеханов, Мартов, Дан... можно было идти воевать и рассчитывать на победу?
Долгими зимними ночами в опустевшей квартире, в остывшей, по-холостяцки неуютной постели не спалось Глебу Кржижановскому. Тревога за жену, за собственное будущее. Думы, думы...
Неужели большевизм и меньшевизм — два несовместимых восприятия действительности, два взаимоисключающих политических течения?
«А ты как думал? Ведь это же так просто! Как ты мог не заметить, не понять сразу?! Вот что значило с самого начала надеть на себя шоры былых симпатий и привязанностей. Вот что значило подойти к делу с предвзятостью и слепой верой в авторитеты...»
Тем временем Центральный Комитет уже был захвачен мартовцами. В нем преобладали примиренцы и мартовцы, упрямо продолжавшие считать принципиальные разногласия склокой и ни за что не желавшие созывать новый съезд партии.
«Какая гадость! Какая подлость и предательство!» Глеб Максимилианович вместе с Ленгником решили выйти из ЦК.
Нет, это не был жест отчаяния или протест одиночек. Кржижановский уже не мог работать с теми, кто действовал не по Ленину, не хотел разделять с ними ответственность.
— Дорогой друг!.. — тут же поддержал его Ильич. — Ради бога, не спеши с решениями и не отчаивайся... Не смущайся своим временным удалением от дела и лучше воздержись от нескольких голосований, но не уходи совсем. Поверь, что ты еще будешь очень и очень нужен и что все друзья рассчитывают на твое близкое «воскресенье»... Запасись некоторым терпением и ты увидишь скоро, что наша кампания прекрасная и что мы победим силой убеждения... Лучше бы всего, если бы ты изловчился выбраться на недельку сюда, — не для дел, а исключительно для отдыха и для свиданья со мной где-либо в горах. Право же, ты еще будешь очень нужен... Обязательно соберись с силами, и мы еще повоюем!
