В одной руке Ингеборг Эйкен держит клетчатый шарф, а другой сжимает ручку двери.
— Ой, как здорово. Наверно, я в тот раз его забыла. Где ты его нашла?
— Думаю, там, куда ты его засунула. Аккуратно запрятанным за сапогами в передней.
Карен молча забирает шарф. Спорить с теткой бессмысленно. Особенно когда та права.
— Кофеем угостишь? — спрашивает она.
Четверть часа спустя на столе стоят кофейник, две чашки и низенькая берестяная корзиночка с остатками рождественского печенья: квадратики с брусникой, мелкая россыпь с шафраном и две круглые слойки.
— Надеюсь, я не помешала, свалилась-то как снег на голову, — говорит Карен. — Может, у тебя нет времени.
— Ну что глупости говорить.
— Они с яблоками? — Карен с вожделением смотрит на слойки. — Не ела таких с…
Она умолкает на полуслове, молча смотрит на тетку, которая откинулась на спинку стула, положив руки на синий хлопчатобумажный фартук, и даже не делает поползновений налить кофе.
— Ну, Карен. Выкладывай, зачем ты, собственно, приехала? И не говори мне про забытый шарф или про яблочные слойки, которых давно не пробовала.
Карен повторяет теткино движение, со вздохом откидывается на спинку стула.
— Ладно. Мне нужна твоя помощь.
Эти слова заставляют Ингеборг вновь подняться. Она молча берет с буфета сахарницу, потом открывает верхний шкафчик, достает бутылку без этикетки. А рюмки не достает, отмечает Карен и отрицательно мотает головой, когда тетка вопросительно приподнимает сахарницу и бутылку.
— Я за рулем, — говорит она. — И при исполнении.
— Пожалуй, это еще никому не мешало, — произносит Ингеборг Эйкен и кладет в свою чашку два куска сахару. Свинчивает крышку с бутылки, наливает поверх сахара изрядную порцию, а потом кофе. Размешивает ложкой, наклоняется, нюхает.
— Точно не будешь? Ну ясно, кофей с водкой у вас на материке нынче не пьют. Вам, надо думать, подавай экспрессу да капучину и всякое такое.
Карен улыбается, но не поправляет теткин выговор и не указывает, что Хеймё едва ли можно назвать материком. Она знает, что Ингеборг знает. Просто тут так заведено.
— Стало быть, помощь моя требуется, говоришь. А в чем эта помощь должна состоять, позволь спросить?
— Расскажи все, что знаешь. Что говорят здесь, в усадьбе, и вообще в округе.
— Сплетни хочешь услышать? Н-да, я так и подумала. Однако мальчики тут совершенно ни при чем. Это я тебе сразу скажу.
Ингеборг сверкает глазами, когда Карен отвечает:
— Если мне понадобится что-нибудь выяснить о собственной родне, я как-нибудь сама справлюсь. Я говорю о семействах Стууб, Трюсте, Хусс и Грот и как их там кличут. Я все имена не упомню и кто с кем в родстве тоже.
