— Замечательно, что есть человек, знакомый с тамошними местами, — говорит Юнас Смеед, словно стараясь убедить себя, что вновь принял разумное решение. — Когда сможешь выехать?
— Как Кнут и Сёрен, завтра утром, не раньше. Если ты не пришлешь за мной машину. Я ведь говорила, что выпила пару рюмок.
Значит, не зря ты интересовался, пила ли я рождественский шнапс, думает она. Черт бы тебя побрал, Смеед.
— Нормально, завтра так завтра, — быстро говорит он. — До тех пор пускай местные сами держат позиции. Кстати, тебе надо связаться с Турстейном Бюле, окружным начальником ноорёской полиции. Позвони ему сегодня же, если сможешь. Тебе придется рассчитывать на Бюле и его людей, пока я не пришлю на подмогу кого-нибудь из отдела. Если, конечно, это в самом деле убийство.
— О’кей, есть еще распоряжения?
— Да, хоть я и буду в отъезде, ты непременно должна держать меня в курсе. Мобильник у меня всегда включен, звонить можно в любое время.
— Ладно, больше ничего?
Она слышит, как начальник глубоко вздыхает, потом в трубке секунду-другую царит тишина. В конце концов Карен смягчается:
— Сигрид заехала ненадолго, но уже собирается домой. Передает тебе привет.
Юнас Смеед шумно выдыхает.
— Передай ей тоже привет. И… спасибо, Эйкен, — добавляет он.
— Господи, неужели им больше некого послать? Тебе по их милости и без того вон как досталось! Вдобавок на Рождество!
Элинор Эйкен сидит на кровати, глядя, как дочь перекладывает стопку синих футболок из гардероба в большую сумку на кровати. Карен действует быстро и решительно, длинные темные волосы, собранные в хвост, задевают лицо всякий раз, как она поворачивается то к гардеробу, то к кровати.
— Все болеют или в отъезде — говорит она, запихивая рядом с несессером бюстгальтеры и трусики. — Сейчас доступна одна я.
— Доступна! — с досадой ворчит Элинор. — Ты недоступна, черт, ты же на больничном! Думаешь, я не вижу, что тебе по-прежнему больно?
Не закончив движение, Карен замирает, смотрит на мать. Собирается запротестовать, но та не дает ей рта открыть:
— Нет, милая, старуху-мать так легко не обманешь. Если не побережешься, заработаешь прострел, ты ведь все время опираешься на правую ногу. У меня у самой треснул диск, потому что я постоянно носила тебя маленькую на одном бедре, так что про такие вещи мне кое-что известно.
Карен садится на кровать рядом с матерью.
— Ладно, мне и правда иногда больно, но день ото дня становится лучше. И вы все равно послезавтра уезжаете, так что мы проведем вместе лишь на один день меньше.
