— Для меня не кокетничать значит умереть.
Шими Кармелли пытается вырвать руку из клешни вдовы Остраповой.
— Если я буду гадать вам по картам…
В разгоревшейся шуточной возне карты слетают со стола. Шими Кармелли встает, чтобы их собрать. В его возрасте это смелый поступок. Тщательность, с которой он приподнимает на коленях штанины, прежде чем нагнуться, не проходит мимо внимания вдов. Теперь он восхищает их уже не резвостью, а предусмотрительностью.
Вдова Острапова тревожится, что перемешивание карт дурно повлияет на ее судьбу.
— Они остались ровно в том же порядке, что и были, — заверяет ее он.
— Разве это можно запомнить?
— Я все запоминаю.
Он говорит это не для красного словца. Он и впрямь все помнит.
И много отдал бы, чтобы забыть.
Все пять вдов больше позаботились о своем внешнем виде, чем об удобстве. Все пять сидят за большим круглым столом, с которого удалено все, включая вращающийся круглый поднос, еще четверть часа назад соблазнявший нежирными ребрышками, вареными овощами и китайским чаем. Штатный гадатель ресторана Шими Кармелли должен располагать максимальной площадью для раскладывания карт.
— Какая властность! — шепчет вдова Вольфшейм на ухо соседке.
Это не первое ее посещение китайского ресторана / банкетного зала «Фин Хо» на Финчли-роуд. Ей не хочется, чтобы кто-то решил, что она ходит сюда только ради гадания мистера Кармелли, просто по счастливому совпадению в те вечера, когда она сюда заглядывает, здесь работает он.
Он помнит все ее прошлые появления — где она сидит, что носит, как выдвигает из-под стола ноги и кладет одну на другую с рассчитанной неторопливостью артистки кабаре. Вдова Вольфшейм славится своими ногами.
Ей бы скрещивать и разводить их под музыку, думает Шими Кармелли. Скажем, под Бородина.
В этом нет фаворитизма. Он не питает к Ванде Вольфшейм особенного интереса, он помнит всех вдов по прошлым встречам. Когда вдова Шульман внезапно и обескураживающее неуместно прерывает его гадание на картах словами, что они с ним, как ни странно, знакомы, он отвечает, что продал ей солнечные очки для ее медового месяца более полувека назад. «Вы ничуть не изменились», — галантно говорит он. Вдова Шульман делится своим удивлением от услышанного по очереди со всеми ужинающими. Она славится способностью выражать мимикой все оттенки изумления, но есть опасность, что они близки к исчерпанию.
— Нет, вы представляете?!
— Я даже могу сказать, где вы их купили, — продолжает Шими. — В Стэнморе, на Хай-стрит.
