— Эй, постойте!
— Постойте! — горланит и Николай, несколько ошарашенный решительными действиями партнерши.
Неизвестный постепенно замедляет ход, но не останавливается, он определенно хочет добраться до более укромного места.
— Стой, буду стрелять! — кричит Елена, ее тон не оставляет сомнений — если тот не подчинится, она откроет огонь.
— Что вам от меня нужно? — спрашивает незнакомый человек дрожащим голосом.
— Господин Крачунов… — перехватывает инициативу Николай и решительно приближается к нему, не заботясь о собственной безопасности.
— Какой Крачунов, я не Крачунов!
— А кто же вы? — допытывается Елена.
Она благоразумно толкает Николая на кучу песка, возвышающуюся на тротуаре.
Незнакомец останавливается на мгновение — вполне сознательно на освещенном перекрестке, — поворачивается к ним так, чтоб виден был лишь его силуэт, и стаскивает берет с плешивой головы.
— Ну?
После этого он смачно сплевывает, нахлобучивает берет до самого кончика носа и бросает с вызовом:
— Какой еще Крачунов?
Незнакомец уже шагает прочь по самым затененным участкам глухих улочек.
— Нет, это не Крачунов! — убежденно подтверждает Елена. — Крачунова я знаю как облупленного!
— А если мы упустим того? — У Николая руки леденеют от нетерпения.
— Но тогда… — нерешительно начинает Елена. — Тогда это Медведь!
— Кто-о-о?
— Медведь! — задыхаясь, повторяет Елена.
Вряд ли кому-либо из жителей области надо объяснять, о ком идет речь. Медведь — первый помощник Крачунова, самый изобретательный и самый беспощадный палач. Кличку ему придумали жертвы его и сослуживцы: при допросах арестованных он имел обыкновение, подмяв, топтать их своими тяжелыми башмаками, приговаривая: «Медведь навалился, медведь навалился!»
— Сребров, остановитесь! — кричит Елена и бросается ему вслед.
— Остановитесь! — кидается вдогонку и Николай.
Но полицейский бежит со всех ног. На углу улицы он вдруг замирает, резко оборачивается и стреляет.
Где-то захлопывается окно, слышен звон разбитого стекла, кто-то вопит:
— Господи, тут нас перебьют!..
Николай тоже стреляет, он хочет отвлечь внимание полицейского на себя. И добивается своего: пули свистят совсем рядом.
— Ложись! — слышен голос Елены.
Николай мечется как в горячке — кончилась обойма.
И в это мгновение наступает тишина — неожиданная, оглушительная. Словно и стрельбы никакой не было и никто никого не преследовал. «Куда он пропал?» — суетится Николай, вставляя в пистолет новую обойму, и идет в густую тень липы, где затаилась Елена. Их руки соприкасаются — живы! И тут от Торговой палаты доносится вполне мирный звон — один-единственный раз бьют часы.
