— Наверное, смогу, — сказал Демид, улыбнувшись, — вот только инструменты…
— Они лежат на кухне со вчерашнего дня…
Колобок посмотрел на Демида с надеждой.
— Когда закончите работу, я приглашаю вас обоих зайти ко мне на минуту, — сказала женщина и величественно удалилась.
— Трофим Иванович, — проговорил Демид с улыбкой, — что с ней? Странная какая-то…
Трофим Иванович от возмущения даже руками всплеснул.
— Тс-с-с, — прошипел он. — Как ты можешь! Ведь не знаешь, кто она, а говоришь! Из бывших князей Груевских, внучка камер-фрейлины императрицы-вдовы Марии. Звучит? Дворец, в котором сейчас Верховный Совет дает приемы, бывший ее дворец.
— Трофим Иванович, и вы туда же… В своем ли уме? — Демиду показалось, будто он сам помешался, настолько нелепы, смешны были слова Колобка.
— Обо мне не беспокойся, я в полном порядке. Просто мы все забыли свои традиции, свою родословную. Анастасия Петровна открыла мне глаза. У нее много знакомых, прекрасно знающих историю, и вполне вероятно, что я наследник Нежинского приказного гетмана Ивана Колобка, человека голубой крови… Тот факт, что я простой бухгалтер, ничего не меняет. Но ты понимаешь, есть люди, которым мое высокое происхождение не дает покоя. Они вертятся возле Анастасии Петровны и плетут против меня интриги, стараясь доказать обратное.
— А что она делает, эта камер-фрейлина? — спросил Демид.
— Она работает в области киноискусства, контролером в кинотеатре. Повторяю, должность значения не имеет. Я тоже всего-навсего скромный бухгалтер…
— Пойдемте, посмотрим кран, — напомнил Демид.
Ящик с инструментами и в самом деле стоял на кухне. Демид перекрыл воду, снял кран, подтянул гайки — работы минут на десять, не больше.
— Готово.
— Ну, ты молодец, — с восторгом сказал Колобок, дважды пустив и выключив воду, словно играя. — Теперь зайдем к Анастасии Петровне.
— А может, не нужно?
— Ты что, как можно? Она же сказала…
И столько восторженного трепета прозвучало в голосе Колобка, что Демиду в глубине души стало жаль своего отчима.
— Вы можете войти, — послышалось из-за двери, когда Колобок постучал.
Внучка «знатной особы» сидела у стола и раскладывала большой, на весь стол, пасьянс «Наполеон». Комната была немного меньше комнаты Колобка, но с камином. Потолок украшен пропыленным лепным орнаментом. Два высоких окна, как видно, давно не протирались. На камине между двумя старинными бронзовыми подсвечниками — портрет Хемингуэя. Увидев портрет, Демид с уважением подумал: «Все-таки не отстает от времени камер-фрейлина». У одной стены — ширма из серебристого японского шелка с изображением аистов в полете, за ширмой, наверное, постель. Посредине комнаты стол, на нем небольшая хрустальная ваза и в ней одна красная гвоздика.
