— Наконец-то! — воскликнула она. — Почему вы не пришли вчера вечером? Идите на кухню. В наше время забыли, что такое честность, доверие, уважение к старшим, к почетным званиям и заслугам. Я вчера выгнала вашего коллегу, но инструменты он оставил и сказал, что придет в девять. А сейчас который час?
— Не знаю, — ответил Демид.
— Ну вот видите! Вы не знаете, а кто же за вас должен знать? А тем временем вода из крана течет и течет. Спрашивается, можно жить в такой квартире?
Демид поначалу немного смутился от такой встречи, но вскоре освоился, и, как всегда, прежде всего оценив комичность положения, весело сказал:
— Вы ошибаетесь, я не слесарь, я к Трофиму Ивановичу.
— Так что же вы сразу не сказали?
— Просто еще не успел.
Женщина испепелила его взглядом, крикнула куда-то в глубину коридора: «Трофим Иванович, это к вам» — и исчезла за шкафом, где, казалось, и двери-то никакой не было. На ее месте тут же выросла высокая фигура Колобка.
— Здравствуйте, Трофим Иванович!
— А, это ты, чего тебе надо?
— Принес вам немного денег, — ответил Демид.
— Правду говоришь? Интересно… Ну проходи.
Колобок открыл дверь своей комнаты. Была она светлая, высокая, с двумя окнами. Мебель, знакомая Демиду, стояла в том же порядке, что и в квартире на Фабричной улице, и потому новая комната настолько походила на прежнюю, что Демид, переступив порог, оторопело остановился. А вот сам Колобок чем-то изменился. Пшеничные усы, полные щеки, залысины остались теми же, но двигался и говорил он степенно, не торопясь, с достоинством, словно стал значительной персоной.
— Садись, — величественным жестом указал на кресло Колобок. — Рассказывай.
— Все хорошо, — ответил Демид, — и я рад видеть вас, Трофим Иванович, в добром здоровье.
— Да, да, на здоровье не жалуюсь. Ну, как там Фабричная улица?
— Мы с Ольгой Степановной переберемся на Борщаговку месяца через полтора. А вы как поживаете?
— Поразительно, — сказал Колобок, словно не расслышав последнего вопроса, — просто слов нет, насколько мы не знаем себе настоящей цены. Вот такой человек, как я, много лет пропадал на какой-то Фабричной улице без настоящего, достойного его общества.
В этот момент в дверь постучали, и Колобок быстро поднялся, шагнул к двери, распахнул ее.
— Я счастлив приветствовать вас, Анастасия Петровна.
— Вода на кухне все течет и действует мне на нервы. Я просто не могу выдержать таких психологических нагрузок. Ваш гость произвел на меня лучшее впечатление, нежели вы. Может, он что-нибудь способен сделать с этим краном?
