Ты должен признать, что я никогда не злоупотреблял...
Это верно. С другой стороны, адвокат не раз оказывал ему довольно деликатные услуги.
– Вчера вечером, в Мишодьер, я встретил одного из братьев Шнейдеров, кажется, это был Бернар. Вечно я их путаю. Ну, тот, у которого скаковая конюшня и который мечтает стать членом «Жокей-клуба»...
Это не Бернар, а Франсуа, старший из трех братьев, им принадлежат девяносто процентов акций его газеты. Бернар же большую часть времени проводит в Соединенных Штатах.
До войны они заправляли большими делами в Индокитае. Потом вовремя оттуда убрались и организовали во Франции и других странах целую сеть нефтеперерабатывающих заводов.
– Я ему ничего не сказал... Да, чуть не забыл: он передает тебе привет и пожелания скорейшего выздоровления.
Чтобы звонить Могра по любому поводу! Франсуа Шнейдер предпочитает держать в секрете свои связи с газетой и очень редко бывает в кабинете, расположенном по соседству с кабинетом Могра. Он живет в постоянном страхе, что газета может его скомпрометировать.
– Скажи, Рене... Ты не находишь, что ваш последний судебный отчет был несколько тенденциозен? Некоторые из моих друзей были удивлены им... Или заметкой на первой полосе, касавшейся международных осложнений, которая могла вызвать падение курса на бирже...
Клабо учел все, включая и паралич своего друга. Закончив разглагольствования, в которых содержался тонкий намек на то, что он мог бы обратиться к большим авторитетам, он вынимает из кармана листок бумаги.
– По дороге сюда я по просьбе Колера заехал в редакцию. Он тут написал тебе пару слов.
На листке лишь два слова: «Согласны, шеф?»
Да, именно так его и называют. А он уже почти забыл об этом. Попав сюда, Могра думает о чем угодно, кроме газеты, которая прежде составляла неотъемлемую часть его жизни.
Адвокат не сомневается в нем. Разве они не знают друг друга уже тридцать лет?
– Ты, наверное, можешь писать левой рукой?
Он узнал об этом от Бессона. Адвокат ничего не оставляет на волю случая. Он полон решимости выиграть процесс, и не столько ради Кампана, на которого ему наплевать, сколько ради того, чтобы не остаться в долгу перед своим коллегой Кантиллем, недавно спасшем от смертной казни отцеубийцу.
В руке у него уже авторучка, он подсовывает свой портфель под листок, чтобы Рене было удобнее подписать.
– Благодарю, старина! Если тебе это интересно и ты захочешь почитать, я пришлю тебе копию дела. Сам увидишь, там есть такие вещи, до которых никто бы не додумался. Все осложняется еще и тем, что этот Кампан гомосексуалист и...
