— Горячая тушёная капуста! Тушёная капуста! — Где-то позади послышался писклявый мальчишеский голос.
Над ипподромом поднялась густая стена из пыли и грязи, резко запахло лошадьми и характерными маслянистыми отдушками, трибуны заволновались, закричали.
— Пер-вый! Пер-вый!
— Ар-чи-бальд!
— Пришпорь его, давай-давай! Так ему! Не жалей коня! Я на тебя полсотни фэрнов поставил!
— Тушёная капуста, всего пятнадцать синнитов!
Индифферентно пронаблюдал, как номер три — тот самый чистокровный аравонский, — выбился вперёд. С такого расстояния наблюдать за лицами наездников не представлялось возможным, поэтому я просто сидел, прищурив веки и бесстрастно наблюдая за скачками.
— Простите, а здесь свободно? — Молодой человек лет двадцати пяти указал на место рядом со мной на лавочке.
Аккуратно подстриженный, в недорогом, но тщательно отглаженном сюртуке. Вместо начищенных лакированных туфлей — высокие сапоги, спрятанные под штанинами. То, что это именно сапоги, а не туфли, мне стало понятно лишь по одному брошенному мимолётному взгляду. Уж очень явственно проступали жёсткие голенища через ткань штанов. Молодой человек мялся, не смея присесть на скамью без моего разрешения. Голову незнакомца величал несуразный цилиндр, который молодой человек постоянно трогал руками, словно проверяя, не упал ли на землю головной убор.
Я демонстративно спокойно пожал плечами, и незнакомец сел на лавку, облегчённо выдохнув.
На ипподроме скачки набирали обороты. Вороной жеребец под пятым номером неожиданно обошёл на повороте третий, и трибуна справа от нас взревела довольным рёвом.
— Ар-чи-бальд! Ар-чи-бальд! — взорвалась толпа, но почти тут же испуганно смолкла.
Чёрная лошадь споткнулась о какой-то мелкий камушек, сменила аллюр на более медленный и понесла в сторону. Господин Браун успел поймать и выправить своего жеребца, но драгоценные секунды были безвозвратно потеряны. Семь из десяти участников уже обогнали многократного чемпиона прошлого сезона. Очевидно, что номер пять теперь не войдёт даже в тройку лидеров.
Ноздри защекотал запах еды. Шумный мальчишка приблизился к нам с одноколёсной тачкой, всё так же голося: «Тушёная капуста! Кому горяченького?» и одновременно вытирая текущие из носа сопли белоснежным рукавом. Дородная женщина в тяжёлом меховом пальто протянула юному предпринимателю монету и взяла сразу три кулька.
Я засмотрелся на разносчика. Совсем ещё ребёнок, лет тринадцать, не больше. На вид даже младше Мэтью, но при этом спокойно работает в общественном месте. Очевидно, у него есть родители или опекуны, которые подписали официальные бумаги, что не против подработки сына, если это не идёт в ущерб образованию.
