— Э-э-э…
— Сладенький, ты что, боишься? Я же говорил тебе, что я энергетический вампир! Неужели ты всё забыл? — укоризненно посмотрел на меня Рэй.
Я вспомнил его урок, в результате которого он показал, что может убить меня одной левой и, вопреки всякой логике, успокоился.
— Слушай, Рэй, а почему они так испугались? И поверили в то, что ты пьёшь кровь?
— Ну-у-у…. — цварг почесал свои рога. — Ты же поверил, что я пью кровь. Почему бы и им не поверить в это? А испугались… видишь ли, у цваргов репутация такая.
— Какая? — я понимал, что цварг уже устал от моих многочисленных вопросов, но ничего не мог с собой поделать.
— Э-м-м-м, видишь ли. Мы, жители Цварга, не очень любим иномирных туристов, норовящих посягнуть на недра нашей планеты, да и вообще на всю её целиком. Цварг — очень красивое место с потрясающей природой и климатом. Представь себе сине-фиолетовое небо, бирюзовые облака, реки, озера и океаны от розового до лиловых оттенков, верхушки гор, усыпанные муассанитами, в результате чего они постоянно переливаются то серебром, то золотом. Какое-то время цварги были не против туристов, ведь очень многие из них испытывают невероятные по своей остроте эмоции, которыми мы питаемся. Но некоторые особо ушлые иномирные предприниматели решили построить гостиницы для туристов со всего космоса, а заодно параллельно вывезти под видом сувениров наши муассаниты. Их наглость постепенно прогрессировала, и в тот момент, когда на таможне выяснилось, что один из туристов везёт целый чемодан драгоценных камней, заявив, что ему нечего декларировать, цваргам надоело терпеть. Наш основной рацион всегда до этого момента составляли эмоции, но они были разные. После этого случая цварги стали концентрироваться на страхе и ужасе других существ. Мы создали вокруг своей расы репутацию очень жестоких нелюдей, до смерти запугивающих других гуманоидов космоса. Кроме того, пустили байки о том, что энергетические вампиры могут одной силой мысли воздействовать на мозг любого существа, подчинив его волю себе раз и навсегда.
Я поёжился, вспомнив, как легко оценщик ломбарда поверил в то, что я — школьник. В тот момент я так сильно волновался, что всё списал на везение. Да и вообще, во всё то, что говорил Рэй, оценщик верил достаточно быстро, не задавая вопросов, откуда у нас этот кубок, почему гравировка стёрта, и как у школьника может быть медаль за марш-бросок на другой планете.
— И это всё правда? — волоски на моём теле уже давно встали от ужаса.
