Я сначала не понял, что это обращаются ко мне. Робот в очках стоял в дверях, направив окуляры в мою сторону, и до меня наконец дошёл смысл сказанного. Рядом с медсестрой стоял дед годов семидесяти пяти, засохший и небритый, в пахнущем дымом буром таёжном костюме выпуска конца семидесятых. Я встал и понял, что у меня сильно затекли ноги. Сколько же я тут просидел?
Я прошёл в кабинет. На столе стояла стеклянная посудина, в которой шевелило лапами знакомое мне насекомое. Судя по огромному брюху – оно питалось дедом не один день. Я отвёл глаза и полез в кошелёк.
– У вас когда было присасывание клеща? – снова спросила меня женщина в белом.
– В субботу, – доставая деньги, вяло ответил я.
– Так вам какой смысл глобулин ставить? Он эффективен в первые трое суток после укуса, а сегодня уже восьмое число началось!
– Восьмое? – переспросил я, достал смартфон и глянул время и дату: «00:58. Восьмое сентября».
– Действительно. Восьмое. А укусил третьего. Смысла нет? – спросил я, чувствуя, как надежда выжить улетучивается, как спирт с ваты.
– Ну, я поставить-то могу, но надо вам было раньше приходить!
– Я приходил. А вот этот, – я кивнул на деда, – припоздал. Ставьте!
Я отсчитал деньги. Дед, матерясь сквозь зубы и вспоминая СССР, отслюнил свою половину суммы, потом мы назвали свои имена, фамилии и адреса, медсестра достала из холодильника ампулу с порошком, ловко отломила носик, чем-то развела порошок, сделала укол сначала деду, потом взяла другой шприц и ткнула в задницу мне. Стало очень больно, но я стиснул зубы и решил не жаловаться.
– Посидите в коридоре, никуда не уходите! Сейчас я заполню бумаги и вам отдам.
Мы вышли в коридор. Пациентов в такой поздний час оставалось немного: один бомж сидел по привычке на полу и держался за разбитый нос, да взбудораженный молодой отец моего возраста бегал по коридору с годовалым малышом на руках. Оба при этом громко орали. Мальчик – от боли, а отец – про то, что его ребёнок упал со стула и сломал ручку. Через минуту они скрылись за дверями кабинета, потом прошли в рентген, потом обратно в кабинет, и через пятнадцать минут отец вынес зарёванного сынишку с гипсом на предплечье.
– Точно перелом! Всё! Мама меня завтра прибьёт! – горестно посетовал мне папаша.
В кабинет к хирургу, держась за стену, потянулся бомж с разбитым носом.
Дед, вонявший костром, и я сидели рядом как родные. Как-никак – в нас теперь текла одна ампула!
– А я думаю – прыщ соскочил на жопе или фурункул? – задумчиво забубнил дед. – Там же не видать! А это эвон чё! Хотел выдернуть – шиш! Прилип, тварюга! С Рябинино пока добрался! Ну а тебя как угораздило? Не болеш ишшо? Девять тышш за укол! Охренели, падлы!
