— Вряд ли.
Кромер, знакомый со всем городом, обводит глазами тонущий в табачном дыму зал, останавливает их на ком-то и выскакивает с ним на улицу. Через минуту он возвращается в сопровождении парня с грубым, туповатым лицом — тот явно из простонародья. Имени его Франк не расслышал.
— В котором часу рассчитываешь закончить? Ему надо домой до десяти. У него больна мать, по ночам ей требуется помощь, а привратник после десяти не отпирает подъезд.
Франк чуть было не отказался от задуманного — не из-за второго парня, а из-за первого, Адлера, хотя тот не раскрыл рта за все время, что они вдвоем ждали Кромера: полной уверенности нет, но, сдается, он встречал Адлера в обществе скрипача со второго этажа. Где — не помнит.
Может быть, эта мысль пришла ему в голову по чистой ассоциации, но она его смущает.
— Когда встречаемся?
— Как можно скорее.
— Завтра? А время?
— Восемь вечера, здесь.
— Не здесь, — вмешивается Адлер. — Моя тачка будет ждать на соседней улице, напротив рыбной лавки. Сели и поехали.
Оставшись наедине с Кромером, Франк все-таки спросил:
— Ребята надежные?
— А я тебя сводил с ненадежными?
— Чем занимается этот твой Адлер?
Уклончивый жест.
— Не волнуйся.
Странно! Все они настороже и, однако, доверяют друг другу. Это, наверно, оттого, что все они повязаны друг с другом, а кроме того, каждый, покопавшись в памяти, найдет, в чем себя упрекнуть. В общем, человек не предает из боязни быть преданным в свою очередь.
— О малышке не забыл?
Франк молчит. Он не сказал Кромеру, что сегодня, в среду, — в кино они с Мицци были во вторник — снова виделся с ней. Недолго. И не сразу после ухода Хольста, которого проводил из окна глазами до остановки трамвая.
Он дождался четырех часов. Наконец пожал плечами и сказал себе:
— Увидим!
К Хольстам Франк постучал как бы мимоходом. Входить он не собирался — старый идиот-сосед наверняка сидит в засаде у форточки. Бросил только:
— Жду внизу. Спустишься?
Прождал он недолго. Мицци вскоре пришла. Последние метры бежала по тротуару, машинально поглядывая на окна; потом — без сомнения, так же машинально — уцепилась за локоть Франка.
— Господин Виммер не сказал отцу, — с ходу выпалила она.
— Я был в этом уверен.
— Сегодня я долго не могу.
Во второй раз все они долго не могут!
Еще только начинало смеркаться. Франк увел Мицци в тупик. Она подставила губы и спросила:
— Думал обо мне, Франк?
Он не стал блуждать по ней руками, а сразу сунул правую под блузку: вчера в «Лидо» он не догадался проверить, что у нее за грудь. Вспомнил же об этом только ночью, лежа в постели с Минной — у той совсем груди нет.
