— Поймаем — спросим, — пробурчал комиссар и поднялся. — Ладно, в морге вас ждет еще одно неопознанное тело. Если понадоблюсь — я буду в департаменте через час или два.
— Вы сердитесь на меня? — спросила Джен, когда провожала Натана к двери.
— Сержусь? За что?
Ведьма вздохнула:
— Я дала слово, что с Маргарет ничего не случиться.
— Ну и что? — не понял комиссар. Спустя секунду до него дошло, что для девушки это была не просто фигура речи. — Ну… ты же тут не при чем.
— Чертов пироман, — сквозь зубы процедила Джен. — Он не дает мне подойти к ней даже близко!
Бреннон мрачно насупился. Воспоминания о пиромане были не из приятных. Ходит, как к себе домой, строит из себя аристократа среди смердов, учит Пегги всякой дряни, убивает преступников… чего он, черт возьми, этим всем добивается?
Постояв у ворот дома, комиссар натянул повыше шарф и побрел к департаменту, увязая в снегу. Метель кончилась, но было по–прежнему холодно, хотя по Росквилл–стрит уже опять сновали туда–сюда горожане, спеша по делам. Впереди Бреннона искушали фонарики кафе, нежно светящиеся в сумерках. Он сбавил шаг, пошарил в кармане в поисках кошелька, и тут у него над ухом раздалось:
— Ну что, убедились?
— Мать твою! — рявкнул Натан, отпрыгивая от пиромана, как олень — от гончей. — Какого черта вы за мной крадетесь?
Несколько прохожих обернулись на них, и комиссар тихо выругался.
— Не доверяете? — насмешливо уточнил чародей.
— А я‑то, конечно, должен, — комиссар зашагал к департаменту. Пироман пошел рядом.
— Грейс и Мур получили бы то же самое, — не поднимая глаз от дороги, сказал он. — Только не за то преступление, которое совершили.
— Вы сожгли их заживо. Одного практически скормили ифриту. Вы вообще в своем уме?
— Бедные ягнятки, — фыркнул пироман. Бреннон сжал зубы и как мог ускорил шаг в вязкой каше из снега.
— О, не говорите, что не думаете, чего заслуживали эти двое, — вкрадчиво прошелестел чародей. — Уж точно не быстрой смерти на виселице.
— Еще скажите, что безболезненной.
— Да, по сравнению с тем, что они сделали — безболезненной и легкой, — отрезал пироман. На его лице появилось угрюмое ожесточенное выражение.
— Это не повод строить из себя карающую руку закона, — сказал комиссар.
— Закона возмездия, по которому жили ваши и мои предки, — резко ответил пироман. — Кара соразмерна преступлению. За которое их не осудит ни один из ваших идиотских судов.
— Даже если и так, — помолчав, произнес Бреннон, — им хватило бы на смертный приговор и без ифрита.
